Д.МЕДВЕДЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Переход к экономике знаний требует от нас адекватного ответа на те вызовы, с которыми столкнулась система образования, ну и общество в целом. Фактически речь идет о нескольких системных задачах.

Во–первых, это задача, связанная с гибким реагированием образовательной системы на потребности рынка труда. Мы должны научиться корректировать само содержание и методы обучения, представляя широкие возможности для профессиональной переподготовки. В рамках национального проекта мы уже поддержали тысячи школ, десятки вузов, техникумов, профессионально–технических училищ, которые внедряют такие инновационные программы. Их опыт обобщается, лучшие педагоги участвуют в профессиональной экспертизе методик, учебников. Основываясь на практике поддержки лидеров, мы перешли к выработке требований ко всей системе образования.

Во–вторых, что не менее важно для организации такой работы, это необходимость формировать такую структуру, которая действует на проектных и сетевых принципах. Ее задачей должна стать координация подготовки образовательных стандартов нового поколения, ориентированных на требования инновационной экономики.

В–третьих, эта работа – с учетом того, что из себя представляет образовательная среда, насколько она важна для каждого человека, живущего в стране, – должна быть максимально открытой и публичной, чтобы не допустить монополизма и навязывания односторонних подходов. И в ней примут участие лучшие педагоги, ученые, работодатели, руководители образовательных учреждений, представители гражданского общества в целом.

И, наконец, в–четвертых, особо отмечу важность подготовки самих педагогов. Необходимо дать учителю широкие возможности для выбора формы, модели и профессионального совершенствования. Мы начали кардинально менять систему повышения квалификации педагогических кадров, в том числе принципы ее финансирования, передавая деньги самим школам (то, о чем только что говорил Президент). Такой опыт в ближайшее время должен быть распространен на всю систему образования. Это отвечает общей логике повышения самостоятельности школ, передачи им больших прав. На самом деле такие тенденции существуют не только у нас, они явственно проступают во всем мире. Качество педагогических кадров, особенно в школе, напрямую связано с уровнем заработной платы учителя, и здесь есть определенные позитивные моменты. Однако рассчитываем обеспечить и более существенный рост заработной платы, прежде всего за счет внедрения новых принципов, основанных на оценке качества преподавания.

Начиная с текущего года пилотным регионам – а их у нас 21 – уже оказана федеральная поддержка на внедрение таких подходов. В конце года мы в соответствии с поручением, которое у нас имеется, оценим, как выполняются принятые территориями обязательства – обязательства по усовершенствованию оплаты труда, по материально–техническому оснащению и в целом по обновлению сети образовательных учреждений. И только на основе этого и должны приниматься решения о дальнейшей финансовой поддержке соответствующих регионов, участников программы.

В рамках национального проекта в контексте инновационных подходов задаются новые требования и к высшей школе. Значительный опыт накоплен в ходе реализации инновационных программ вузов – победителей конкурсов в рамках национального проекта. Особо отмечу, что многие из таких проектов ориентированы на самые актуальные исследовательские темы, на подготовку наиболее востребованных кадров для экономики знаний, что, собственно, показывает опыт даже того университета, где мы находимся, и опыт других 57 высших учебных заведений – победителей соответствующих программ.

Уже на практике работают эффективные модели взаимодействия вузов с наукой и производством. Но необходимо развивать такую интеграцию, которая повлечет переход к сетевым моделям взаимодействия научных, образовательных, производственных структур. Это позволит наращивать свой собственный интеллектуальный капитал, развивать и продвигатьнациональные технологии и стандарты. Очень важной вещью является развитие межвузовской кооперации, интеграции учебных заведений с наукой и производством. Поддержку таким проектам, как мы и полагали, следует предоставлять на основе софинансирования со стороны заинтересованных бизнес–структур или научных центров. Они своим финансовым участием должны, по сути, рублем определить перспективность предлагаемых вузами исследований. Только так можно выйти на законченные, оформленные решения, которые будут представлять и их технологическую ценность.

В рамках национального проекта на базе более десятка ранее существовавших вузов созданы два новых федеральных университета в Сибирском и Южном федеральных округах. И они должны, конечно, в будущем стать университетами, в которых будет царить особый дух, в которых созданы самые широкие условия для обмена идеями, их воплощения в практику. Но самое главное – должны стать, по сути, такими университетскими центрами на юге России и в Сибири. Их опыт позволит отработать новые модели организации высшего образования. На эти задачи также будет работать и система финансирования вузов. Планируем концентрировать ресурсы на приоритетных исследованиях и прикладных программах, на развитии ведущих научных школ. И, безусловно, необходимо отходить от практики административного распределения средств между вузами на основании так называемых контрольных цифр приема студентов. Преимущественное право на обучение на бюджетных местах должны иметь выпускники, получившие лучшие результаты в ходе внешней оценки знаний как по итогам единого государственного экзамена, так и по итогам олимпиад и конкурсов (это то, о чем сейчас рассказывал Владимир Владимирович по итогам поездки в Чувашию). А государственные средства должны следовать за будущим студентом в тот вуз, который этот студент выбрал. Тем самым будет простимулирована конкуренция вузов, которые будут вынуждены бороться за наиболее сильных выпускников. Этот подход находится в единой логике с теми принципами, с которыми мы подходим к общему образованию. Считаю также, что нам нужно подумать о том, как оказать существенное содействие преподавательским и студенческим обменам. Без такой академической мобильности невозможно представить современное образование и науку. Такая академическая мобильность существует в большинстве развитых государств.

Сегодня я хотел бы напомнить еще об одном из наших главных конкурентных преимуществ – о талантах, которые всегда рождались в нашей стране. И в рамках национального проекта мы ежегодно вручаем более пяти тысяч премий молодым дарованиям. Эти ребята – победители международных и российских олимпиад, других конкурсов. Они участвуют и в других мероприятиях. Понятно, что для поддержки молодого таланта мало вручить грант, пусть даже и самый престижный. Основная задача – создать условия для самореализации, воплощения творческих идей. Ну и, наконец, просто не потерять этих молодых ребят из виду, имея в виду, что их могут просто растащить хед–хантеры, причем даже по иностранным государствам. Полагаю, что мы должны принять решение о становлении и развитии системы специализированных школ для талантливых ребят при ведущих вузах страны. Такой опыт себя еще в советский период неплохо зарекомендовал. Достаточно вспомнить удачные примеры школ при Новосибирском академгородке или Московском государственном университете.

В заключение я хотел бы отметить, что плотная работа всех уровней власти, профессионального сообщества в рамках национального проекта показала значительный потенциал нашего отечественного образования. И сейчас в рамках развития национального проекта важно поддержать наметившиеся позитивные тенденции. С учетом этого мы могли бы подготовить общую модель модернизации образования, которая могла бы задать облик образования, заложить модель развития образования на ближайшие десятилетия. Я считаю, что мы к такой работе сегодня уже готовы. Конечно, к ней нужно подключить ведущих экспертов, академические круги, представителей гражданского общества. А впоследствии результаты этой работы обсудить на заседаниях или Совета по национальным проектам или даже, может быть, Государственного совета.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Андрей Александрович Фурсенко, пожалуйста.

А.ФУРСЕНКО: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники нашего Совета!

С самого начала национальный проект задумывался как катализатор системных изменений в образовании, которые были необходимы для перевода страны на инновационный путь развития, для построения общества, основанного на знаниях. Два года назад, сразу же после того как была определена структура приоритетных национальных проектов, состоялось заседание Правительства, где были увязаны вопросы образовательной политики и технологии реализации проекта «Образование». Это позволило конкретные проекты и направления работы вести согласованно, с законодательным регулированием и общей логикой модернизации образования. Через мероприятия национального проекта впервые в масштабе страны были реализованы ключевые принципы построения системы образования, адекватной сегодняшним социальным и экономическим требованиям. И первый главный из этих принципов – это открытая система образования к внешним вопросам и к контролю со стороны экономики и общества.

Второе – это ставка на лидеров. Поддержка лидеров позволяет не только выявить позитивные изменения и продемонстрировать их реальность, но и повысить темп этих изменений. Именно темп модернизации образования наряду с правильно выбранными направлениями способен обеспечить конкурентоспособность образования и социально–экономической системы в целом.

И, наконец, третье – это впервые за последние годы мы перешли от логики возврата долгов образованию со стороны государства к логике взаимных обязательств. Доверие и позитивный настрой образовательного сообщества, активность лидеров и общественных объединений создали сегодня реальные предпосылки для того, чтобы при партнерском участии государства и бизнеса начала формироваться прочная база экономики, основанная на знаниях. Причем названные предпосылки могут быть реализованы только при условии скоординированности структурных и институциональных изменений, имеющих необходимое ресурсное обеспечение. И такие условия создаются в рамках приоритетного национального проекта.

В выступлении Дмитрия Анатольевича был поднят вопрос об обновлении общего образования как основы для дальнейшей профессиональной подготовки ответственных, готовых к сознательному выбору россиян. Возрастающая роль школы в инновационном развитии страны обусловила переход ко всеобщему полному среднему образованию. С этого учебного года вступил в силу соответствующий закон.

Оснащение школ в рамках нацпроекта коснулось, в первую очередь, базовых учреждений, способствовало укреплению, расширению систем профильного обучения. Это позволит учесть интересы и реализовать потенциал всех без исключения учащихся, обеспечить их востребованность в современной жизни.

В связи с демографическим спадом происходят значительные изменения в сети школ. При этом любые изменения в сети преследуют главную цель – дать качественное образование школьникам вне зависимости от того, где они живут, – в селе или в городе, в центре России или на Дальнем Востоке. В этих условиях инновационные образовательные учреждения, поддерживаемые в рамках национального проекта, становятся эффективными моделями решения поставленных задач.

К таким моделям в полной степени относятся социокультурные центры, комплексы, о которых говорил Владимир Владимирович в своем вступительном слове. Эти центры не только обеспечивают качественное образование, но и ведут работу по предоставлению разнообразных социальных услуг населению, совмещая детский сад, школу, иногда сельскую библиотеку, клуб. Среди школ, поддержанных в рамках нацпроекта, сельские социокультурные комплексы за два прошедших года составляют свыше двух тысяч, то есть примерно 30 процентов от общего числа поддержанных школ.

Еще одна важная миссия инновационного образования – обновление образовательных стандартов. Осенью мы ожидаем принятие закона о новой современной структуре образовательных стандартов. 11 сентября этот закон был принят в первом чтении в Думе. Это позволит дать больше самостоятельности учреждениям в выработке образовательных программ и на деле реализовать переход от усвоения знаний к формированию умений их применять.

Анализ деятельности инновационных школ – победителей нацпроектов показывает, что их образовательные программы направлены главным образом не на запоминание, вбирание информации, а на владение, умение работать с этой информацией, использовать полученные знания для решения поставленных задач. Таким образом, привлечение лучших учителей и коллективов школ к разработке новых стандартов, учебников, программ позволит сделать востребованную практику инновационного образования фундаментом современных образовательных стандартов.

В этом году мы завершаем подключение всех образовательных учреждений к сети Интернет. Проект, в осуществимости которого очень многие сомневались, сегодня реализован практически в полном объеме и во многом перевернул представление как школьников, так и учителей о современных образовательных технологиях. Теперь стоит задача за ближайшие два года разработать периодически обновляемый полный пакет электронных образовательных ресурсов, охватывающий программы школьного образования, разместить их в Интернете и предоставить возможность учителям пользоваться на своих уроках самыми современными разработками в области информационных технологий. Сегодня уже такие электронные образовательные ресурсы есть.

В августе этого года состоялся творческий конкурс среди школьников, задачей которого было вовлечь ребят в оценку качества и разработку электронных образовательных ресурсов. В этом конкурсе приняли участие свыше 4,5 тыс. учащихся. Частично это было продемонстрировано на выставке, которая недавно прошла на ВВЦ. Результаты свидетельствуют о том, что новое поколение школьников предъявляет такие требования к образованию, выполнить которые способен только учитель, мастерски владеющий современными информационными образовательными технологиями, формирующий в школе информационную проектно–исследовательскую среду. Сами дети становятся инициаторами изменений в образовании. И вообще, строго говоря, они становятся главными экзаменаторами для учителей.

Системный характер изменениям придает новый управленческий механизм, основанный на приоритетах партнерства и открытости в оценке результатов. С этого года, реализуя принцип партнерства регионов с федеральным центром, мы начали работу по поддержке на конкурсной основе региональных конкурсных проектов модернизации образования в 21 субъекте Российской Федерации. Уже с сентября в пилотных регионах ожидается повышение зарплат учителей. Причем только за счет обновления финансовых механизмов в среднем на 25 процентов в натуральном выражении.

При этом я хочу подчеркнуть, что у разных категорий учителей по-разному повышается зарплата, в зависимости от результатов их работы. Хотя, конечно, это не означает, что мы можем затормозить общий рост финансирования и ограничиться только перераспределением денег внутри системы. Необходимо наращивать финансирование образования, что сегодня уже и постоянно происходит.

Помимо этого, в течение трех лет реализации проекта планируется во всех образовательных учреждениях создать работающие общественные советы, ввести прозрачный механизм оценки качества, обновить учебное оборудование. В итоге комплексные меры позволят довести долю учащихся, которые учатся в условиях, полностью отвечающих современным требованиям, до 70 процентов от общего числа.

Хочу сказать, что сегодня в таких условиях обучаются менее
30 процентов детей по России, хотя за последние два года это число существенно возросло. К примеру, оснащенность школ учебным оборудованием за два года повысилась с 4 до 24 процентов от потребности. К окончанию следующего года будет оснащена должным образом как минимум каждая третья школа, в том числе все базовые сельские школы.

Но, Владимир Владимирович, Вами было сказано, что очень многое не сделано, очень многое надо сделать. Мы понимаем, и наша совместная работа с регионами дает твердую уверенность в том, что вообще эту проблему решить можно, хотя не в одночасье. К новому году мы рассчитываем начать комплексные проекты еще в 10 субъектах Российской Федерации, и по тому мониторингу, который сейчас проводится, мы предлагаем, чтобы этот проект был продолжен и далее и был расширен в 2009 году.

Теперь о профессиональном образовании. Обсуждая развитие вузов, мы должны понимать, что речь идет не о модернизации системы советского образования, которой мы по праву гордились. Дело в том, что за прошедшие до начала проекта 15 лет система образования в России качественно изменилась. Например, мы пришли практически к всеобщему высшему образованию, гораздо более широкому по охвату, чем в советское время. Если в СССР на 10 тыс. населения приходилось около 200 студентов, то, как только что было сказано в выступлении Владимира Владимировича, сейчас в два с половиной раза больше, примерно 500. Если в СССР не более 30 процентов выпускников школ шли в вузы, то за последние шесть лет прием в вузы стабильно превышает количество выпускников из школ, то есть мы имеем принципиально другое образование. При этом студенты сегодня ориентируются скорее на получение социального статуса, а не конкретных знаний и умение их применять. Об этом говорит, кстати, и тот факт, что более половины выпускников вузов идут работать не по полученной специальности и, как правило, по существенно более низкой квалификации.

Поэтому национальный проект и сопутствующая законодательная инициатива нацелены на восстановление фундаментальных ценностей российского образования и в то же время на повышение эффективности использования результатов работы высшей школы в экономическом развитии страны. При этом мы считаем, что возможность для каждого гражданина России получить такое ценное социальное благо, как высшее образование, должна быть сохранена и будет сохранена. Это предполагает гибкую структуру образовательных программ. Речь идет о развитии уровневого высшего профессионального образования, традиции которого известны в нашей стране еще со времен становления московского физтеха. Законопроект об уровневом образовании также прошел первое чтение в Государственной Думе. Не вдаваясь подробно в особенности уровней, могу сказать, что многие возражения при обсуждении законопроекта связаны с тем, что переход воспринимается формально, как механический разрыв учебных курсов. Мы же рассчитываем на творческие изменения, базирующиеся на новых подходах и технологиях в образовании, при которых за четыре года можно гарантированно получить полноценное высшее образование, конечно, если все эти четыре года учиться и учиться достаточно интенсивно.

Что касается магистерской подготовки, как показали инновационные программы развития 57 вузов – победителей национального проекта, то они эффективно реализуются и могут реализовываться только в условиях тесной интеграции образования, науки и производственного сектора. Удалось запустить значимые программы в области транспорта, авиации, энергетики, электроники, машиностроения и других приоритетных отраслей. Все они поддержаны и востребованы представителями реального сектора экономики как на этапе разработки, так и на этапе отбора. Поддержку совместных проектов научных, образовательных и производственных структур мы предлагаем реализовать в рамках национального проекта в 2009 году по завершении программы поддержки инновационных вузов. Такому межотраслевому взаимодействию содействует рассматриваемый и уже принятый в первом чтении в Думе законопроект об интеграции науки и образования. Теперь на полностью легитимных основаниях образовательные учреждения смогут заниматься наукой, а научные организации реализовывать магистерские и послевузовские программы подготовки. При этом снимаются административные барьеры по использованию научного оборудования исследовательских институтов для образовательных целей. Сегодня такие проблемы, к сожалению, еще существуют.

Замечу, что ряд вузов – победителей конкурса, успешно модернизируя образовательный процесс, получили дополнительные ресурсы на комплексные научные исследования. Пример – это тот университет, в котором мы находимся. И благодаря достаточно активному развитию инфраструктуры они выиграли целый ряд конкурсов по науке в рамках Агентства по науке и инновациям и многократно увеличили отдачу от вложенных средств, в том числе и в образовательные программы.

Особую поддержку получают подходы, реализуемые в рамках крупных территориально–производственных комплексов. Деятельность федеральных университетов, бизнес–школ еще только начинается, но уже сейчас мы имеем предложения по созданию аналогичных университетов в других регионах – на Урале, Дальнем Востоке и в Кузбассе. Положительные решения мы предлагаем принимать на конкурсной основе уже после отработки общей методики создания и получения первых положительных результатов в Южном и Сибирском федеральных университетах. По анализу сегодняшней ситуации мы уверены, что именно положительные результаты в ближайшее время будут получены.

Мы ожидаем, что со временем бизнес–школы и федеральные университеты наряду с инновационными вузами станут форпостами новых моделей организации образования. На их базе будут апробированы современные подходы к оплате труда профессорско–преподавательского состава, внутривузовские системы оценки качества, механизмы взаимодействия с производством.

Реализация приоритетного национального проекта «Образование» позволила на практике начать переход на новые механизмы финансирования, обеспечивающие структурные и институциональные изменения, которых требует от системы образования инновационная экономика.

Во–первых, средства на поддержку программы развития учреждения выделялись, по сути, на грантовой основе и были обусловлены как четко сформулированными планируемыми результатами, так и значительным софинансированием со стороны заинтересованных партнеров. Я хочу сказать, что такой подход был использован при поддержке инновационных вузов, но наиболее эффективным он оказался при программах для невузовского профессионального образования, для начального и среднего профессионального образования. Здесь объемы софинансирования образовательных программ со стороны работодателей, регионов не только оказались в процентном отношении выше, чем доля внебюджетных средств при поддержке вузов, а превысили плановый объем федерального финансирования. Это говорит о том, что данный сектор профессионального образования оказался даже более востребованным, чем высшее образование. Поэтому поддержка учреждений начального и среднего профессионального образования должна стать составной частью региональных и ведомственных программ отраслевого развития.

Что касается текущего финансирования. В рамках национального проекта был сделан ряд практических шагов по продвижению принципов нормативно–подушевого финансирования. Такой подход был реализован при обеспечении школьников учебным оборудованием и автобусами, при поддержке классных руководителей лучших школ и учителей, а также при распределении средств между регионами, внедряющими комплексные проекты. Важно, что вот это распределение было продвинуто дальше и принципы нормативно–подушевого финансирования сегодня дошли до большинства учебных заведений, школ, учреждений. Сейчас эта работа начинается с учреждениями профессионального образования. Мы должны перейти к подушевому финансированию учреждений профессионального образования, обеспечив полноценное финансовое направление норматива.

И тут я хочу сказать для справки, что уже сегодня финансовое наполнение одного бюджетного места в вузе возросло по сравнению с учебным 2004–2005 годом более чем в два раза. То есть еще раз хочу сказать: модернизация связана не с какой-то экономией денег на образование, а с тем, чтобы нарастающим образом выделяемые бюджетные средства более эффективно использовались.

Резюмируя, можно сказать, что национальный проект создал механизм обратной связи образования и общества. Инновационные программы школ, вузов, лицеев, колледжей были разработаны с учетом потребностей общественных институтов и рынка труда. Однако важно и другое, даже, может быть, более важно: в этих инновационных программах присутствует реакция на имеющиеся запросы, но и обозначается прогноз будущего состояния экономики и общества, а также предложения по его достижению.

И делается это прежде всего через изменение содержания образования. Передовые образовательные учреждения уже сейчас формируют умение учиться в течение всей жизни. Но при этом обеспечивают компетентность, конкурентоспособность и востребованность выпускников на современном рынке труда не только по окончанию учебы, но зачастую во время обучения. Студенты лучших вузов востребованы уже на третьем–четвертом курсах, они уже вовлечены практически в экономику, в экономику, основанную на знаниях.

Учитывая демографические тенденции, мы должны добиваться того, чтобы каждый молодой человек был востребован, вносил ощутимый вклад в развитие страны. У нас сокращается количество молодых людей, а именно им нести на себе главную нагрузку развития. Они должны, каждый, быть, как говорится, при деле. Именно эти новые кадры и есть тот самый человеческий капитал, который обеспечит переход к инновационной экономике. И нацпроект «Образование» продемонстрировал, что мы способны готовить кадры уже сегодня. Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Хлопонин Александр Геннадиевич, губернатор Красноярского края.

А.ХЛОПОНИН: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники заседания!

Я думаю, что для Красноярского края национальный проект «Образование» оказался, наверное, еще более значимым событием, чем для других регионов. И для меня сегодня действительно является большой честью и ответственностью выступать представителем региона, в котором создан Сибирский федеральный университет, один из двух сформированных к настоящему дню в рамках национального проекта.

Нам всем хорошо известно, что на территории восточной части страны, в Сибири и на Дальнем Востоке нашими крупными компаниями, госкорпорациями до 2015 года запланирована реализация совокупных крупных инвестиционных проектов на общую сумму, превышающую 230 миллиардов долларов. У этого экономического потенциала есть всего два крупных ограничения. Первое ограничение – это производственная инфраструктура и второе ограничение – это кадры, то есть человеческий капитал. Если мы говорим о производственной инфраструктуре, то проблему дефицита производственной инфраструктуры мы как страна довольно адекватно решаем через заметно идущую модернизацию инвестиционной политики. Создан инвестиционный фонд, формируются особые экономические зоны, создан Банк развития, реформируются федеральные целевые программы, федеральные адресные инвестиционные проекты, повышается прозрачность инвестиционных программ самих инфраструктурных монополий. Все эти изменения позволяют активно развивающимся регионам структурировать крупнейшие инвестиционные проекты государственного и частного партнерства, такие, как в Красноярском крае, это проект «Нижнее Приангарье», запускать многомиллиардные стройки, наращивать темпы роста экономики регионов и страны в целом. Однако не менее важной для государства и инвесторов оказывается вторая проблема – это нехватка кадров, особенно кадров высокой квалификации. И в Красноярском крае мы как нигде ощущаем дефицит этих кадров, особенно в свете тех инвестиционных проектов, которые уже активно развиваются в регионе. Именно поэтому мы отводим роль Сибирскому федеральному университету как опытной площадке для всего востока России, на базе которой будет отрабатываться взаимодействие новой экономики с передовой наукой и образованием. Безусловно, разрыв между запросами растущей экономики и возможностями системы образования существует, и существует, конечно, на всех уровнях – от высшего и среднего профессионального образования и до самой школы. Именно поэтому Сибирский федеральный университет строит на принципиально новых принципах верхний, самый важный этаж в этой непосредственной связке.

Я хотел бы обратить внимание, что не менее важна и обратная синергия. Столь мощные индустриальные планы компаний формируют все условия для экономически обусловленного рывка именно в качестве образования на территории востока страны. На мой взгляд, запущенный на востоке страны процесс новой индустриализации – это уникальный шанс на создание в короткие сроки современных образовательно–инновационных кластеров. И этот шанс мы не имеем права на сегодняшний день упускать.

Мы сегодня имеем серьезный уровень определенности по приоритетным направлениям программирования системы образования в Сибирском федеральном университете. Эти приоритеты основаны на двух основных принципах: это экономическая востребованность со стороны работодателей; и второе это актуальность для мирового рынка образовательных услуг. К ключевым направлениям, то есть к базовым специализациям Сибирского федерального университета сегодня относятся инженерная физика, геология, химия новых материалов, металлургия, биотехнологии, технологии связи, в том числе космической, и так далее.

Мы ставим более амбициозные задачи Сибирскому федеральному университету – войти в короткий промежуток времени в элитный клуб ведущих вузов мира. Мы, конечно, отдаем себе отчет в том, что находимся с нашим проектом в чрезвычайно жесткой конкурентной среде как со стороны ведущих вузов Европы и Северной Америки, так и со стороны набирающих обороты образовательных инновационных комплексов развивающихся стран, прежде всего Азии.

В связи с этим я хотел, во–первых, поблагодарить Виктора Антоновича Садовничего и ряд других ректоров ведущих российских вузов. Мы подключили к работе специалистов Мирового банка, а также международное экспертное сообщество. И в связи с этим, безусловно, становится важнейшей тема глобального позиционирования и поиска возможных конкурентных преимуществ Сибирского университета. И здесь одной из основных очевидных наших международных востребованных специализаций должна стать разработка технологий и подготовка специалистов, приспособленных для работы в экстремальных природно–климатических условиях. Напомню, что доступных природных ресурсов в мире становится все меньше, мир вплотную подошел к необходимости осваивать технологии ресурсного и промышленного развития в экстремально сложных условиях, а здесь у нашей страны накоплены определенные заделы за предыдущие годы и именно новая волна индустриализации востока, безусловно, будет развиваться именно в этой же парадигме.

Сотрудничество между бизнесом и университетом, согласование усилий и координация интересов будут направляться Попечительским советом Сибирского федерального университета, в который согласились войти сегодня представители ведущих российских компаний, работающих в Красноярском крае. Все они крайне заинтересованы в квалифицированных кадрах, в актуальных научных разработках и готовы помогать новому федеральному университету. Сегодня идут очень активные переговоры с бизнесом, формирование эндаумента нового университета, потому что очевидно, что задача создать в сжатый срок конкурентоспособный в мировом масштабе университет – это задача, очевидно, не самая дешевая. Здесь и мы, и крупные компании не можем не приветствовать появление закона об эндаументах, который позволит российским вузам и, в частности, Сибирскому федеральному университету планировать свое развитие на стабильной финансовой основе в соответствии с лучшими мировыми практиками фондирования подобного рода проектов.

Здесь бы хотелось вкратце сказать о двух основных проблемах, как мне кажется. Безусловно, вслед за европейскими и американскими университетами усиливают свои позиции в мире университеты Китая и Индии. И сегодня как никогда раньше качественное образование и передовые научные разработки достижимы только при условии интенсивного обмена идеями, кадрами и информацией. Создание благоприятных условий для стажировки в России ведущих зарубежных исследователей и преподавателей, как нам кажется, является важнейшей задачей, решение которой поможет внести перелом в застаревшую проблему утечки умов за границу. И для ее решения нужны совместные усилия государства и частного капитала.

Нам кажется, что нужны законодательные условия, открывающие «зеленый коридор» для зарубежных ученых, готовых работать в России. Необходимы соответствующие поправки в миграционное законодательство, обеспечивающие упрощение процедуры въезда лекторам.

И второе, фундаментальное. Федеральные университеты должны работать на стратегическую перспективу. А для этого должны быть определены долгосрочные стратегические горизонты развития самих университетов. Сейчас, к сожалению, этого нет, хотя на самом деле страна в целом довольно успешно осваивает долгосрочное планирование. Правительство Российской Федерации готовит стратегию социально–экономического развития страны на долгосрочную перспективу до 2020 года. В Красноярском крае разработана программа социально–экономического развития на 10 лет, до 2017 года.

Однако Сибирский федеральный университет, как и другие ведущие вузы, живет «на коротком поводке», в рамках трехлетнего бюджетного планирования. И мне кажется, что нам нужна целостная федеральная стратегия развития федеральных университетов, которая обеспечит развитие ведущих вузов, целеполагание, разведет их специализацию, определит им критерии эффективности, обеспечит долгосрочным пониманием финансово–экономической стабильности.

Нам кажется, что Правительство, совет по приоритетным национальным проектам в состоянии общими усилиями разработать стратегию развития федеральных университетов на перспективу, как минимум до 2015 года. Это как раз и есть тот горизонт планирования, в котором уже сегодня работает государственная власть, ведущие частные корпорации. Сфера науки и образования не должна от них отставать, иначе она просто–напросто не сможет эффективно сотрудничать с ними.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Я прошу прощения, а что за проблема с въездом лекторов?

А.ХЛОПОНИН: Сегодня для того, чтобы привлечь, допустим, иностранного лектора или других специалистов, они проходят по полной процедуре, плюс ограничения по срокам нахождения и так далее и тому подобное. Есть такая проблема, мы обсуждали это.

В.ПУТИН: Есть такая проблема, да?

Надо подумать. У нас все вопросы подобного рода всегда традиционно во всех странах и в нашей стране решаются на основе взаимности. Это принцип МИДа. Но, может быть, какие-то можно делать исключения, давайте подумаем.

А.ХЛОПОНИН: Владимир Владимирович, мы просто подписали, мы входим в Болонское соглашение, которое предусматривает упрощение фундаментальных вещей – это миграционные процессы профессорско–преподавательского состава. А вот система миграции в Россию отличается, скажем, от международных стандартов и требований. Вот я просто об этом.

В.ПУТИН: Хорошо, ладно, посмотрим. Спасибо большое.

Пожалуйста, Кресс Виктор Мельхиорович, глава администрации Томской области.

В.КРЕСС: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены президентского совета!

В своем кратком выступлении я хочу остановиться на двух темах. Во–первых, как в Томске на базе национального проекта «Образование» развивается связь – высшее образование и инновационная экономика. Во–вторых, какие проблемы у нас мешают движению к экономике знаний.

Полагаю, многим известно, что в Томской области есть два источника развития. Это природные богатства: нефть, газ, лес, железная руда и прочее и интеллектуальный капитал. Это три из шести университетов, получивших статус инновационных, это третья позиция в России по количеству студентов, аспирантов, докторов наук, это, наконец, победа в конкурсе на создание особой экономической зоны технико–внедренческого типа.

У томской власти, бизнеса, вузовской и научной общественности есть понимание, что модернизация России означает переход от сырьевой экономики к инновационной. Словом, нефть и газ – это очень важно, но не менее важно, а, скорее, важнее поставлять на рынок людей с высоким уровнем знаний, с инновационным складом мышления.

Томская область сегодня начала движение по превращению научно–образовательного комплекса в альтернативу ТЭКу и в локомотив регионального развития. Есть на этом пути и первые успехи, назову их.

Высшее образование региона переживает бум, об этом свидетельствуют как объективные критерии, так и оценка со стороны населения. Так, к примеру, финансирование высшего образования с 2003–го по 2006–й год увеличилось почти в два раза, а именно, было 3,5 миллиардов рублей, стало 6,6, причем, около 70 процентов университеты заработали помимо госбюджета. Финансирование науки выросло даже больше чем в два раза, а именно с 1,9 миллиардов рублей в 2003 году до 4,9 миллиардов рублей в прошлом году.

Социологическое исследование, проведенное в нескольких городах России, в том числе и в Томске, на тему «Будущее России» уже не арифметически, а психологически, по ощущениям людей показывает, что высшее образование в томском регионе – самая успешная социальная сфера. В Томской области растет объем наукоемкой продукции и доля инновационной экономики. К примеру, объем наукоемкой продукции в 2003 году составлял 9,8 миллиардов рублей, а в 2006 году – 16,5. Каждый год у нас создается около 50 наукоемких фирм, то есть прирост в последние годы идет по 10 процентов в год. К концу этого года мы будем иметь около 500 инновационных наукоемких фирм. 15–17 лет назад некоторые из них начинали с двух, трех, пяти рабочих мест, а сейчас уже насчитываются в них сотни, а есть и более тысячи высокоинтеллектуальных высокооплачиваемых рабочих мест. Мы, что называется, пестуем их, за руки ведем. К сожалению, у нас все время напряженный бюджет. Поэтому если бы еще и материальная была с нашей стороны поддержка, то период становления этих фирм был бы значительно быстрее.

В целом же по стране, по данным фонда Бортника, за последние три года в России произошло снижение числа наукоемких фирм на 20 процентов. Создается и развивается инфраструктура инновационной экономики, где университеты выступают как ее генераторы. В томских инновационных университетах началась подготовка кадров по основным направлениям работы технико–внедренческой зоны. Вокруг университетов создается пояс или сеть инновационных фирм. Появились студенческие бизнес–инкубаторы, из которых вырастают, как мы называем, взрослые или технологические бизнес–инкубаторы. Руководители инновационных фирм открывают профильные кафедры в инновационных университетах. Все университеты широко используют в создании инфраструктуры лучший международный опыт. У Томска появились связи с «технологическими теплицами» Израиля, с «полюсом конкурентоспособности» Лотарингии во Франции, с технопарками в Германии, особыми экономическими зонами в Китае и Сингапуре. В процессе создания находится томская технико–внедренческая зона, готова концепция строительной и дорожной инфраструктуры, ведется строительство корпусов, дорог, другой инфраструктуры, идет регистрация резидентов. А образовательная, информационная, телекоммуникационная концепции будут приняты в ближайшее время.

Теперь о проблемах. Казалось бы, все идет неплохо и можно не волноваться. Однако это не так. По данным уже упомянутого социологического опроса, томские преподаватели, научные работники, ректоры университетов называют два основных опасения, а именно: крайне слабую мотивацию университетов в развитии инновационной экономики и призрачность некоторых моментов технико–внедренческой зоны.

Томское экспертное сообщество полагает, что прежде всего должны быть внесены изменения в законодательство. Томские инноваторы с оптимизмом восприняли недавние поправки в российское законодательство по облегчению условий для инновационной деятельности, а именно: по налогу на добавленную стоимость и по налогу на прибыль организаций.

Вселяют надежду и принятые в 2007 году федеральные законы «О банке развития», «О российской корпорации нанотехнологий», «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации».

Однако главные инноваторы находятся все-таки в университетах. Об этом свидетельствует и мировой опыт. Но университеты согласно существующему законодательству не имеют права создавать наукоемкие предприятия. Ни в законе об образовании, ни в законе о науке и научно–технической деятельности перед университетами не ставится задача подготовки специалистов с инновационным мышлением.

Университеты не определены как один из основных центров экономики знаний. В критериях оценки деятельности университетов нет критерия оценки успешности выпускников в бизнесе. Бюджетный же кодекс вообще уравнивает университеты с иными бюджетными организациями, где бизнес запрещен. Таким образом, университеты не являются субъектами рыночной экономики. В Бюджетном кодексе торжествует философия, что государственные бюджетные структуры не должны заниматься предпринимательством.

На практике это выливается в то, что правоохранительные структуры предлагают выселить из здания студенческого бизнес–инкубатора начинающих студентов–предпринимателей. Следствие этого действия легко прогнозируемо, а именно происходит искоренение слоя молодежи, который способен заниматься наукоемким бизнесом. Мы разделяем идеологию частно–государственного партнерства, предложенную Президентом и Правительством России. Однако она должна быть, по нашему мнению, распространена и на высшее образование, и на вузовскую науку.

Кроме законодательных перемен нужны изменения общественного мнения о бизнесе вообще и о наукоемком бизнесе в частности. Ведь самая первая волна предпринимательства в России исчерпана. Ведь многие студенты, которых в Томске каждый пятый житель, не мечтают, к сожалению, начать собственное дело, заняться бизнесом, а мечтают о чиновничьей карьере. Наверное, так не должно быть, особенно для молодого человека. Мы нуждаемся в новой генерации российских бизнесменов. Конечно, молодежь, способную к инновациям, мы хотели бы задержать в Томске, предложив им интересную работу прежде всего в технико–внедренческой зоне. Мы ставим перед собой амбициозную цель и задачу: за 17–18 лет создать дополнительно в Томске не менее 50 тысяч инновационных рабочих мест. У нас есть из кого выбирать, 70 процентов наших студентов – это жители других регионов и даже стран. Хорошо понимаю как губернатор, что для этого должна быть разработана особая программа строительства студенческих кампусов и жилья для молодых, создания инфраструктуры досуга, условий для занятий спортом и так далее.

Хочу предложить вашему вниманию два вывода из сказанного.

Первый. Частногосударственное партнерство должно быть распространено на университеты, получившие прежде всего статус инновационных. Нужно оставить мысли о национализации внебюджетных доходов университетов, убрать запреты университетам на контакты с бизнесом, разрешить университетам брать кредиты в банках. Мировая практика Нюрнберга в Баварии, Силиконовой долины в Калифорнии, Оксфордского университета и Массачусетского технологического института свидетельствует об эффективности экономики знаний, которая вырастает и развивается из университетов.

Второе. Необходимо пересмотреть роль университетов в решении задачи перехода от сырьевой экономики на инновационный путь развития. Университеты должны стать центрами в ее решении, так как все без исключения будущие предприниматели наукоемкого бизнеса находятся здесь. По экономическим и социальным последствиям проект–генерация новой массовой волны предпринимателей наукоемкого бизнеса сродни самым амбициозным проектам, которые мы знаем в истории нашей страны. Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Секундочку, Виктор Михайлович. По поводу того, чтобы расширить возможности вузов. Я хочу, чтобы и коллеги из высших учебных заведений меня тоже выслушали и потом, может быть, отреагировали на то, что сейчас прозвучит. Дело правильное – вплоть до предоставления права брать кредиты. Во всех странах мира с развитой правовой системой и у нас тоже, если бюджетное учреждение берет кредит, то тогда государство несет субсидиарную ответственность и проследить тогда за тем, что происходит в этой сфере по всей территории страны, не представляется возможным. Но есть другие возможности. Принят закон об автономных учреждениях, где да, немножко слезают учреждения с государственной иглы, со сметного финансирования, но зато за это им предоставляются возможности действовать самостоятельнее в различных сферах, в том числе и в финансово–кредитной сфере. Можно и предприятия открывать там и так далее. Там очень много возможностей. Почему эти вузы не пользуются этими возможностями и этим законом?

В.КРЕСС: Понятно почему, Владимир Владимирович: потому что хочется, чтобы и бюджет...

В.ПУТИН: Понятно, дальше не продолжайте, не надо. Я понял. Хорошо. Спасибо.

Пожалуйста, Людмила Алексеевна, прошу Вас.

Л.ВЕРБИЦКАЯ: Спасибо большое.

Владимир Владимирович, здесь будем обсуждать или с трибуны? Как скажете?

В.ПУТИН: Как Вам удобнее. Пожалуйста, можно с места.

Л.ВЕРБИЦКАЯ: Спасибо большое.

Дорогой Владимир Владимирович! Глубокоуважаемые коллеги!

Я хотела бы на некоторых вопросах остановиться, которые, как вы понимаете, мне как ректору университета кажутся очень важными.

Первое, что я хочу сказать, что, конечно, за последние годы произошли существенные, коренные изменения в жизни высшей школы. И вот как раз проект инновационных университетов мне кажется одной из самых удачных форм.

Ведь вы посмотрите, процедура отбора университетов была в рамках этого конкурса, она проводилась на базе анализа качественных показателей, наверное, впервые, а не количественных критериев просто. И хотя, правда, проблемы классификации университетов вот эти критерии качественные не сняли, но все-таки это был принципиально иной подход.

И вы посмотрите, что получилось. Вот первый год, 2006–й – 17 университетов–победителей, 2007–й год – еще 40 университетов. Таким образом, ведущие университеты сами себя выявили и свой огромный потенциал. И вот мне кажется, что сегодня есть смысл сформировать на основе этих групп сеть взаимодействия этих университетов. И в частности, одной из задач, которая должна тут стоять, должна быть задача отработки новых механизмов финансирования высшего профессионального образования. Ведь вы посмотрите, что происходит. Ведь инновационные проекты победителям дали колоссальные средства. Ведь фактически бюджеты этих крупнейших университетов увеличились настолько, что они уже могут быть сравнимы с бюджетами университетов ряда европейских стран. Это очень важно. Вы хорошо знаете, что мы много лет говорили о том, как отстают наши университеты.

Теперь еще вот такое акцентированное финансовое вливание в ведущие университеты, оно сдвинуло совершенно с нулевой отметки оснащенность университетов оборудованием. Но мне кажется гораздо более важным то, что изменился менталитет и преподавателей, и научных сотрудников. Вот это, конечно, очень большой и важный результат. Но получилось такое несоответствие масштабов выделяемых средств, ведь для многих вузов это почти плюс 50 процентов бюджета, и организационных механизмов расходования, и, в общем, законодательной базы. И часто финансирование проектов ведется вразрез с текущим бюджетным финансированием, которое вузы получают. А те механизмы, которые имеются, – строгая сметная трата, а не по субсидиям расходование в соответствии с потребностями ограничивает возможность изменения направленности, то есть, грубо говоря (привожу пример не Петербургского университета, а Дальневосточного) и инновационный проект дал деньги на библиотеку, и бюджетное финансирование одновременно, и быстро прореагировать и изменить в рамках того законодательства, которое имеется, достаточно сложно. Мне кажется, что сейчас активная работа должна идти по этому просто великолепному проекту именно по созданию новых механизмов финансирования и учета этих моментов.

Я хотела бы еще сказать несколько слов о тоже очень важном инновационном проекте создания Высшей школы менеджмента. Вы знаете, что в России две таких школы создается, а параллельно в мире ведется создание пяти бизнес–школ в ведущих университетах, но интересно то, что объем финансирования наш сопоставим с тем, о чем мы знаем в ведущих университетах зарубежных. А как раз цели перед нашими двумя российскими бизнес–школами стоят очень важные – действительно создание конкурентоспособной лучшей бизнес–школы. И в России ведь условия прекрасные для этого, потому что есть высокий уровень спроса на это бизнес–образование и высокий уровень преподавания уже. И наша, например, бизнес–школа входит уже в мировую элиту, потому что в рейтингах принимала участие и побеждала, и членство в признанных ассоциациях международных. Но тут тоже часто законодательные механизмы не дают быстро действовать. Например, скажем, в январе 2006 года постановление Правительства и мы очень за это благодарны, – создание школы было, и только в мае 2007–го постановление Правительства об объемах финансирования по срокам и по видам работ. Я понимаю, это наш первый опыт и мы вместе, так сказать, шли к этому. Но вот сейчас, когда он есть, думая о будущем, может быть, тоже можно подумать, как вот такой начальный цикл мог бы быть сокращен и не составил бы 13 месяцев.

Вы знаете, думая о стратегии вообще развития образования, я бы хотела сказать о том, что задавая такой вектор, вектор, наверное, должен быть такой – повышение качества образования, да? Чтобы это сделать, нужно сформулировать критерии. Андрей Александрович [Фурсенко] говорил о ключевом вопросе – стандартах, да, это первый важный вопрос – и контроле за их исполнением. Но при этом мы ведь пока задаем только какие-то нижние стандарты. Наверное, это правильно, потому что не могут же все вузы, кстати (3355 высших учебных заведений, правда, из них 1800 филиалов, это очень много). Конечно, мы понимаем, что качество работы самое разное, но, наверное, есть необходимость уже создания и такого верхнего стандарта, который реально существует. Безусловно, в наших университетах, мы с Виктором Антоновичем [Садовничим] это знаем и часто обсуждаем, как раз такой верхний стандарт (почему мы и не любим слово стандарт, считая, что мы всегда работаем выше стандарта). Если мы сделаем этот верхний уровень, то отсюда будет прямой путь к университетскому диплому, который, как мы с вами хорошо знаем, далеко не одинаков во всех учебных заведениях. А ведь каждый выпускник вот этих трех тысяч университетов, он же получает диплом единого государственного образца. И вот тут я хотела бы сказать, еще раз обратить внимание на качество. Конечно, мы понимаем, что очень многое изменилось в нашей стране за эти годы, и это прекрасно. Каждый хочет получить высшее образование, и изменилось отношение к высшему образованию. 500 на 10 тысяч – это цифры большие. Но мы понимаем, что все выпускники разного качества.

И вот тут я бы очень подчеркнула еще один момент. Андрей Александрович сказал об этом совершенно правильно. Вот эти все «болонские мифы» до сих пор существуют, вот не можем бакалавра за четыре года подготовить, убиваем что-то прекрасное, что было. Это не так. И важно качество подготовки. Вы знаете, Петербургский университет бакалавров начал выпускать с 1997 года, еще и Болонского процесса не было и ничего. И выпускники нарасхват, бакалавры с четырехлетним образованием, потому что соответствующего качества.

Поэтому, мне кажется, сейчас так важно, что в Думе уже в первом чтении закон о двухуровневом образовании прошел, и очень важно, чтобы вузы поняли, если мы думаем о будущих наших студентах, если мы хотим реальную мобильность организовать и обеспечить студентам, мы должны очень небольшое число требований выполнить: двухуровневое образование и качество, единая система оценки знаний. Вот и все.

И завершая, я вот о чем бы хотела сказать. Здесь абсолютно правильно поднимался вопрос о том, как нужны вот эти гимназии, школы при университетах. Ведь помните, в 1724 году что сделал Петр I? Подписал указ, в котором основал университет петербургский, академическую гимназию при нем – обязательно – и Академию наук. Можно сказать наоборот – Академию наук, университет и гимназию. Но гимназия необходима совершенно, и многие знают об академической гимназии Петербургского университета, потому что выпускники, конечно, идут в университет, и они подготовлены соответствующим образом. И мы готовы помочь другим вузам в организации таких гимназий.

Ну а самое последнее, Владимир Владимирович, – я не могу не говорить о русском языке. Я очень благодарна Вам за то, что появился фонд «Русский мир», государственный фонд, и мы теперь можем гордиться тем, что мы, наша страна так же отстаивает русский язык и финансирует его сохранение, его развитие, как это делают китайцы с помощью Института Конфуция (кстати, неделю назад были открыты такие институты в университетах наших), или Института Сервантеса испанский, Институт Гёте немецкий и так далее. Но что нам делать с тем, чтобы самое серьезное внимание уделялось русскому языку? Вот единый государственный экзамен. Я не борюсь с ним по двум причинам: потому что понимаю, что дети, которые живут в разных регионах России, имеют другие возможности, не такие, как те, кто в Москве и Петербурге: и подготовительные курсы, и преподаватели, и что угодно. Но качество должно быть каким? Ни один вуз не имеет права принимать документы у выпускника школы, у которого минимальное число баллов по русскому языку, то есть двойка. Как же можно его допускать до экзаменов? Есть, к сожалению, такие случаи, хотя Андрей Александрович борется с этим давно.

И еще один момент. Вот, Владимир Владимирович, не знаю, что с этим делать. Вы хорошо помните блестящего нашего философа Владимира Соловьева (он, кстати, филологом был необыкновенным тоже), который говорил, что каждый человек тремя стилями должен владеть: высоким – чтобы общаться с Богом, средним – с окружающими людьми, и низким только он может позволить себе иногда воспользоваться во внутреннем диалоге с самим собой. Высокого стиля у нас не стало, средний занял место высокого, а низкий, к сожалению, – место среднего. И как же мы можем допускать на телевизионных каналах передачи, которые слушают наши дети, которые, включая, «листая» один канал за другим, слышат, извините, только тот самый низкий стиль.

Вы посмотрите, какое высокое собрание здесь: министры, депутаты, члены Совета Федерации. Ну неужели, объединившись вместе, мы не можем в обществе воспитать вот такое отношение к прекрасному русскому языку, чтобы престижно было по-настоящему прекрасно, грамотно говорить по-русски?

Спасибо вам большое за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо, благодарю Вас.

Шохин Александр Николаевич, президент Российского союза промышленников и предпринимателей.

А.ШОХИН: Если вы позволите, Владимир Владимирович, я последую примеру Людмилы Алексеевны, чтобы время не терять.

Уважаемый Президент! Уважаемые члены Совета!

Я хотел бы подчеркнуть, что кадры, способные к инновациям, сегодня в дефиците. И бизнес, многие компании ощущают уже эту квалификационную петлю, которая снижает существенным образом возможности динамичного развития компаний в связи с нехваткой хорошо подготовленной рабочей силы.

Мы считаем, что квалификационные ограничения сегодня являются столь же важными, как и количественные ограничения по численности активного трудоспособного населения, связанные с демографическими причинами. Поскольку основа инновационного кадрового потенциала закладывается в стенах профессиональной школы, то, безусловно, очень важно бизнесу вместе с Правительством, с властями выработать такую технологию, которая позволила бы снять вот эти и количественные ограничения и качественные квалификационные ограничения.

Не секрет, что вот этот разрыв между потребностями рынка труда и уровнем развития профессиональной системы образования дополняет количественную нехватку рабочей силы, поскольку чересчур долго идет специалист до рабочего места и, придя на него, часто в течение года, а то и двух переподготавливается, что называется, на месте. Мы с Министерством образования и науки выстраиваем достаточно эффективный диалог, подписали соответствующее соглашение, но не все вопросы могут быть решены в рамках взаимодействия РСПП и Минобрнауки. Я в этой связи хотел бы затронуть четыре вопроса.

Первый – это профессиональные стандарты и национальная система квалификации. Профстандарты – это та сумма компетенции, которая необходима для эффективной работы, и профстандарты призваны оказывать самое непосредственное влияние на содержание и качество процесса обучения. И в конечном счете нам важно, чтобы профстандарты выражались и в результатах образования, в уровне квалификации работников. Безусловно, для бизнеса – это одна из ключевых тем. Для этой цели, для разработки профессиональных стандартов год назад РСПП создал Национальное агентство развития квалификации, и уже определенная работа проделана. Во-первых, мы утвердили макет профессионального стандарта, а также положения о профессиональных стандартах. Эти документы создают единую методологическую основу для разработчиков, которые действуют в разных отраслях, и сейчас они как бы переходят на эту единую методологическую базу. В пилотном режиме мы уже разработали профессиональные стандарты для целого ряда отраслей, в частности, для информационных технологий, металлургии, авиастроения, общественного питания, и в ближайшее время мы предполагаем запустить механизм утверждения профессиональных стандартов и дальнейшего их распространения в компаниях. Но вот что касается механизма утверждения профессиональных стандартов, нам нужна тут какая-то технология поддержки со стороны Правительства, потому что если мы сами будем утверждать профессиональные стандарты в бизнесе, то нам важно, чтобы была некая технология признания этой работы, которая ведется в бизнес-объединениях, в профессиональных и отраслевых бизнес-объединениях в частности.

Что еще необходимо сделать? Во-первых, есть отдельная тема: разработка профессиональных стандартов для отраслей и видов деятельности с высокой долей государственного участия, прежде всего это бюджетный сектор: образование, здравоохранение, социальные услуги. Здесь основным работодателем является государство, и, безусловно, без Правительства вырабатывать такие профстандарты было бы нельзя. Но учитывая, что 25 миллионов человек заняты в этой сфере, безусловно, если бы мы нашли здесь эффективный механизм взаимодействия бизнеса и власти, это было бы хорошим подтверждением заинтересованности государства в реализации этой схемы – от профстандартов к государственным образовательным стандартам.

Хотелось бы, чтобы был определен федеральный орган государственной исполнительной власти, который был бы ответственен за координацию деятельности по формированию современной национальной системы квалификации работников, то есть за так называемую национальную квалификационную рамку. Мы пока что не видим вот такого заинтересованного партнера в структуре исполнительной власти. Если вдруг, Владимир Владимирович, будет уточняться структура Правительства и функции министерств и ведомств, то хотелось бы, чтобы за эту работу отвечал орган, который будет вести проблематику труда и занятости.

Безусловно, это часть работы, а вторая часть касается трансформации профстандартов в государственные образовательные стандарты. Здесь, как я уже сказал, мы достаточно эффективно работаем и находим взаимопонимание с Минобрнауки.

Вторая тема – это тема, которую Вы, Владимир Владимирович, обозначили. Она действительно является одной из важнейших тем – это налоговые ограничения для участия бизнеса в развитии образовательной деятельности, в развитии системы профессионального образования.

Безусловно, участие бизнеса могло быть гораздо большим в развитии и учреждении начального и среднего профессионального образования, в развитии корпоративных университетов, если бы те ограничения, о которых Вы, в частности, сейчас сказали, были бы сняты, и, напротив, появился бы стимулирующий механизм, стимулирующий соответствующие социальные инвестиции.

Во-первых, мы предлагаем расходы предприятий по повышению квалификации сотрудников, по подготовке и переподготовке как штатных, так и потенциальных сотрудников относить полностью на себестоимость продукции, о чем Вы абсолютно правильно сказали. Кроме того, к расходам предприятий на образование мы предлагаем относить не только прямые затраты на оплату обучения, но и связанные с этим расходы, включая вложения в материально-техническую базу образовательных учреждений и, что тоже важно, в подготовку и переподготовку преподавателей. Эти меры могут быть основаны и на специальных договорах о сотрудничестве, в том числе о целевой подготовке соответствующих студентов, о производственной практике между работодателями и учреждениями профессионального образования, при том ограничении, что только те образовательные учреждения, которые имеют государственную лицензию, будут участвовать в этой работе и, соответственно, затраты будут учитываться налоговыми органами.

Также необходима и корпоративная система подготовки кадров, через налоговую систему их стимулировать. В частности, речь идет о том, чтобы не трактовать эту деятельность как коммерческую, а трактовать как образовательную деятельность. И, соответственно, освободить расходы от налога на прибыль.

Кроме того, следовало бы повысить планку социального налогового вычета с налогов на доходы физических лиц с 50 до 150 тысяч...

В.ПУТИН: Простите, какую деятельность не трактовать как?..

А.ШОХИН: Дело в том, что образовательная деятельность компании, когда они создают корпоративные университеты у себя, рассматривается как обычная предпринимательская деятельность. Предложение состоит в том, чтобы ее относить к образовательной деятельности с соответствующими налоговыми механизмами, которые применяются к образовательной деятельности. Сейчас у нас многие компании корпоративные университеты создают, причем они создаются в двух схемах. Первая схема – это создание корпоративных университетов на базе ведущих университетов, в частности в Московском университете несколько корпоративных университетов члены бюро РСПП открыли. Но очень многие компании у себя заводят, на базе бывших структур по переподготовке кадров создают корпоративные университеты, например, в РАО ЕЭС сильный корпоративный университет. Но эта деятельность считается предпринимательской деятельностью.

В.ПУТИН: А они прибыль получают в процессе этой деятельности?

А.ШОХИН: Прибыль они не получают, потому что если это платная деятельность, то идет она на соответствующие расходы по созданию этих систем и по текущему содержанию.

В.ПУТИН: Спасибо. Извините.

А.ШОХИН: Во всяком случае, вопросы налогового стимулирования бизнеса к вложениям в систему профессионального образования, они все могут косвенно рассматриваться как альтернатива бюджетному финансированию, поскольку понятно, что налоговые послабления в этой области должны рассматриваться как выпадающий доход, но он возвращается как инвестиция в эту систему.

Два еще маленьких вопроса. Говорилось много о внешней оценке образовательных программ и качества образования. Бизнес этим намерен заниматься, в частности с «Деловой Россией» ведется работа по рейтингованию программ подготовки специалистов.

Но, кроме того, хотел бы обратить внимание, что новые программы обучения разрабатываются учебными заведениями и утверждаются так называемыми учебно-методическими объединениями – УМО. Но УМО – это сейчас замкнутая система, состоящая из представителей самой системы образования. Более того, так сложилось, что те или иные университеты отвечают за целое направление подготовки специалистов, и тоже оно несколько замкнутым является. Мы предлагаем вот эту приемку программ обучения специалистов на паритетных началах вести и с бизнесом, и с академическим научным сообществом. Это как раз отвечает требованию инновационной подготовки специалистов.

И последняя тема – это интеграция науки и образования, о чем Министр говорил. Я хотел бы один аспект затронуть в этой теме – это подключение университетов, вузов к исследованиям Российской академии наук. На наш взгляд, программа фундаментальных исследований Российской академии наук может реализовываться в партнерстве с вузами. И можно было бы установить такой порядок финансирования исследований, который предусматривал бы обязательное совместное участие в этой программе как академических институтов, так и университетов.

Известно, что инновационные университеты – это исследовательские университеты, и надо использовать существующие возможности как можно быстрее трансформировать наши университеты в исследовательские, чтобы они действительно в рейтингах мировых вышли на первые позиции.

И совсем в заключение одна тема. Мы внимательно сейчас будем оценивать результаты имплементации новых законов, в том числе о фондах целевого капитала, эксперименты по образовательным кредитам и, наверное, в следующем году выйдем с предложениями о возможных корректировках соответствующих законодательных актов, с тем чтобы в еще большей степени простимулировать участие бизнеса в реализации программ, связанных с модернизацией профессионального образования. Спасибо.

В.ПУТИН: Александр Николаевич, спасибо Вам большое за конкретные предложения, которые Вы сделали, потом мы коротко отреагируем. Я еще коллег своих попрошу – Германа Оскаровича [Грефа] и Алексея Леонидовича [Кудрина].

Уважаемые коллеги, здесь у меня есть ряд записок, их довольно много. Я всем предоставлю слово, но у меня большая просьба: излагать то, что вы хотите сказать, коротко.

Пожалуйста, Жириновский Владимир Вольфович.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Правильно, коротко, тогда пускай не читают доклады, в которых много иностранных слов.

В.ПУТИН: Я согласен.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Оттолкнусь от ректора Санкт-Петербургского университета. Корпоративные интересы, корпоративный вуз, а по-русски нельзя сказать? Ведомственный вуз. Ведь миллионы людей не поймут, о каких корпоративных интересах мы здесь говорим.

Школа – там у нас начинается пробел, учителя – одни женщины. Прекрасные люди – женщины, но они перегружены, они бегают в другую школу, чтобы заработать на жизнь, а мужчины вообще не идут туда. Если вы смеетесь, то вы смеетесь над миллионами наших поколений. Ни в одном иностранном государстве нет такого: 90 процентов – женщины-учителя, девяносто! За границей наоборот: 90 процентов – мужчины. И это имеет огромное отрицательное значение, а мы эту проблему как бы не замечаем. Пока мужчина не придет в детский сад и в школу, мы не получим качественного обучения, потому что брак идет дальше в вуз.

Что такое вуз? Нам говорят: 7 миллионов студентов. И хвалятся. Чего хорошего? А где они работают? Нигде не работают. Они не нужны. Из них половина – заочники. Вы что делаете? Как можно учиться и работать? В какой стране мира есть заочное обучение? Это советская власть сделала, чтобы людей с улицы убрать, чтобы не было очередного восстания против той власти, которую не хотели наши граждане. Нет такого понятия в мире – заочная форма обучения. Как это можно заочно учиться? Что, заочная жена есть у нас, заочная зарплата? Это же все абсурд. Поэтому это удар по здоровью. И кто преподает? Люди старшего возраста. Они не виноваты, но молодой смены преподавателей нет, потому что опять – маленькая зарплата.

Количество школ. При царе, Владимир Владимирович, было 77 тысяч. 90 лет спустя – с трудом 60 тысяч и переполненные. А при царе было в треть меньше учеников. Но ведь переполненные классы – как они будут учиться? Маленькое количество учеников – вот это было качество! Мы до сих пор школ не можем построить, сколько царь построил, и загнали туда огромное количество. В три смены учатся они. Какая это учеба в три смены!

И вузы у нас коммерческие и государственные. Что такое коммерческий вуз? Мастерская по штамповке дипломов. Дополнительный заработок преподавателей. О знаниях никто не думает. Папа заплатил деньги, и он болтается, ходит, а потом получает диплом. Страдает всё. Вы же понимаете, что все системы управления страны – это тех, кого как брак готовят наши вузы. И тогда они что говорят? Давайте, пускай будет Министерство образования и науки. Почему наука в министерстве образования? А почему не в министерстве экономики? Нам нужен научный подход ко всей экономике в стране, а вы ее прицепили только к министерству образования. У министерства образования огромная работа: все школы, вузы страны, и ему еще вешают науку. И наука сегодня осталась: государство уходит, а бизнес еще не пришел в науку. И мы науку повесили в пропасть. Государство уже не финансирует, а бизнес не хочет. Ему нужно успеть заработать деньги, ему еще не до науки. Правильно государство уходит. Но сперва подтяните бизнес, а потом уводите государство. А мы сперва уводим – революция, – а потом ждем, когда они придут. Они придут через двадцать лет. За это время мы не сумеем подготовить нужные кадры и отстанем от того, другого мира, потому что там и ВВП в два процента, мы с трудом один процент даем, и вложения в семь раз больше в Германии, в десятки раз в общем, наши вложения в науку, образование на порядки везде меньше. Я понимаю: нет денег. Но мы должны понимать, чем это кончится. Это самый стратегический проект, потому что, допустим, сегодня оборона у нас держится. Но это все еще наработки советской власти. А где эти новые наши конструкторы? Где калашниковы? Все: Калашников, Калашников! Только он у нас Калашников. А где новые циолковские, кулибины, курчатовы и так далее? Их же нет. Это большой провал у нас.

Поэтому здесь не хватает нам ресурса. Чиновник-организатор. Посмотрите: миграция. Почему ее вставили в МВД, кто принял решение? Малограмотный чиновник. Он думает о том, что мигранты преступники. Правильно, наркотики, правильно. А о том, что миграция связана с международными отношениями и на нас косо смотрят, что в России миграция в рамках силового министерства? Они что, войну ведут с мигрантами? Сама постановка вопроса: куда вы вставили миграционную службу? Чиновник, который занимается этими вопросами, он не понимает, он действует только в узком поле – защитить страну. Страну вы защитите, ну а хорошие мигранты к вам не пойдут и с вами не будут заключать соответствующие соглашения. Это же проблема.

Демографический наш проект, он связан с ним. Опять образование. Капитал женский 250 тысяч. Правильно. Но только географический момент. Куда вы его вложите? Всем? Эффективности не будет. У нас есть регионы, где рожают без этого женского капитала. Он должен быть направлен туда, где низкая рождаемость, только туда, а мы его отдаем по всей стране. Поэтому там, где низкая рождаемость, рожать все равно не будут, а вот там, где высокая, мы заплатим за то, за что платить не надо. Это для нас опасный момент, когда в некоторых регионах у нас перебор населения, а в другом мы все равно этим дело не подвинем. Не хватает чиновника-организатора, который бы системно понимал, для чего его ведомство функционирует, что нужно делать. Такой подготовки чиновников нет.

Сказали, что в Томске все стремятся в чиновники. Почему? Потому что все уже поняли, что, как говорится, в крупном бизнесе не всегда легко заработать, а вот чиновник – тут более стабильный заработок, но теневой заработок. А вот стать чиновником-организатором, где не надо принимать решение: гражданину разрешить, не разрешить – а вот как организовать работу в стране и управленческие функции, – туда они не будут стремиться. Лавочниками они не хотят становиться, ведь у нас хромает этот момент.

Опять МЭРТ – почему торговля в министерстве экономики? Во всех странах мира это отдельное ведомство, даже есть отдельное министерство внешней торговли. Мы загоняем как маленький департамент в этот монстр – Минэкономразвития. А кто занимается безработными, где чиновник, которого подготовили вузы? Министерство труда должно заниматься безработными. Министерство здравоохранения занимается больными и лекарствами. Когда они дойдут до безработных? И это все упирается в национальный проект «Образование». Должны быть специалисты – люди, которые знают, как и что нужно организовать.

И, наконец, есть такие как бы моменты. Ведь должна быть радость восприятия у студентов и учеников. Мы разрешили уже гражданам, чтобы они записывались к тому врачу, к которому они хотят. Давайте разрешим еще и школьникам, студентам учиться там, где они хотят, не по месту прописки, не по месту жительства, а пусть он выберет. Тогда мы увидим, какие талантливые преподаватели, и им повысим зарплату. Родители заплатят, если мы разрешим их детям учиться в том вузе, где преподают преподаватели-гении. А у нас уравниловка, колхозное образование: вот только здесь учитесь. И докладываем: 7 миллионов студентов, которые не нужны нашей стране. А нам нужны рабочие, которых нет, и тогда возникают мигранты, и тогда возникает Кондопога. Вот он, чиновник-организатор, которого нет, который гонит вал в вузах, не дает возможность получить рабочих, и получаем, так сказать, трения и столкновения на межэтнической основе.

Этого бы не было вообще, вообще бы этого не было, как и не было бы создания СССР, если бы были чиновники в том возможном советском правительстве, им сказали: вы что делаете? Где в мире создаются союзы национальных государств? Где? Никогда! Они экспериментировали. Лучше бы в науку экспериментаторов. Загоните их за Можай, там пускай экспериментируют. Они на живом теле Российского государства сделали эксперимент, и он рухнул через 74 года. Это отсутствие чиновника-организатора, который не мог понять, а чем это все кончится, то есть конъюнктурщики. Из вуза выжать деньги, и наплевать на подготовку кадров. Бизнес – выжать деньги, и наплевать на развитие страны, куда потом пойдут вложения.

Владимир Владимирович, что написано в бюджете Российской Федерации: расходы на образование и науку. Во всем мире это доходы, это вложения в человека. У нас это расходы. Мы, оказывается, занимаемся черт знает чем, а человек потом: там немножко дайте денег подучить этих дурачков. Это самое главное – вкладывать в образование и в науку, это дает огромные доходы. Изобрели телевизор – и экономика всех стран заработала миллиарды рублей везде – маленький телевизор. Но сегодня, когда мы с вами можем починить автомобиль за три часа, чтобы пришли талантливые преподаватели в наши новые вузы, нам нужны десятки лет, десятки лет, чтоб появились настоящие хорошие вузы. Это тоже упускает чиновник-организатор, который должен отвечать за это системно, а не просто по отраслевому принципу (сколько школ, сколько учеников, сколько отличников и тому подобное, и так далее).

Последнее самое. Владимир Владимирович, мы подходили к Белгородскому университету, после самолета подъехали на двух автобусах. Стояла темная масса студентов, нас они ждали – сотни и сотни. Восторг и радость у них вызвал только один человек, всех остальных они не замечали и не видели, и понуро стояли, их выгнали, чтобы встретить высоких гостей из Москвы. Это пример самый лучший. Что хотят наши граждане? Вот это нужно изучать и смотреть, и почему они это хотят, и это все заложить в систему образования и подготовки в нашей стране, тогда мы получим больший результат, и у нас получится.

Последнее самое, чтобы не обижать. Преподаватель, ректор университета говорит: там проблема со знанием русского языка. Извините, Вы не понимаете, видимо, что происходит в стране. Да, у нас очень много учеников знают русский язык плохо. Кто им преподает? В национальных регионах в нарушение ваших стандартов введено обязательное обучение местному национальному языку с детского сада, и такое количество часов перекрывает знание русского языка. И что эти бедные русские дети должны делать, если их заставляют учить в огромном количестве местный национальный язык, начиная с детского сада, в школе? И когда они в ваш вуз приедут, они не потому знают плохо язык, а потому что мы в нарушение Конституции и стандартов образования не дали им возможность изучать русский язык. И вы русских ребят будете теперь браковать, потому что якобы у них плохие знания русского языка. У них не плохие, это наша система образования, наша Конституция не работает, поэтому в регионах идет перекос.

Владимир Владимирович, какое может быть здоровье у нашей страны? Граждан России заставляют изучать три языка: русский, местный национальный и иностранный. В Америке ни одного языка не учат, во Франции – ни одного. Представляете, какая нагрузка! Как можно на мозг человека заложить знания трех языков, заочная форма обучения, вечерняя форма обучения, неполная семья и улица, которая его трамбует. И потом мы говорим: какое вырастает поколение. Нагрузка бешеная, бешеная нагрузка ложится на гражданина России. Надо убрать все заочные, вечерние, запретить заставлять учить языки, только факультатив, только добровольно. Всё, русский язык должен действовать.

Мы говорим: в наших вузах маленькая зарплата. Иностранцев гоните сюда, наши преподаватели самые дешевые, обучайте иностранных студентов и за счет этой прибыли обучайте наших студентов. Это нужно нам не только потому, что будет больше доходов у вуза, но это влияние на будущих руководителей соседних стран, которые на базе русского языка и получив у нас образование будут нам помогать расширять влияние России за рубеж – это важнейший политический проект. У нас всего 90 тысяч студентов. Весь мир зарабатывает на этом и влияет на них, потому что потом они в своих странах занимают какие-то руководящие посты. Вот и зарабатывайте на этом.

Я заканчиваю на этом, но я сказал о том, о чем другие не говорили, и это плохо. Надо меньше читать доклады, а стараться говорить о том, что есть реально в жизни.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Когда я хочу получить хорошую справку, даже из самолета иногда звоню Людмиле Алексеевне и спрашиваю у нее, так правильно произнести или иначе или где поставить ударение. Я очень благодарен Людмиле Алексеевне, что где бы она ни находилась, она всегда точно, как действительно большой эксперт, прямо в любую секунду, в любом месте, где бы, я повторяю, она ни находилась, мне четко всегда отвечает. Я за это ей очень благодарен.

И я согласен с Владимиром Вольфовичем в том, что чем меньше у нас иностранных слов будет, тем лучше. Лучше пользоваться своим словарем, это правда. Хотя есть интернациональные слова, от которых нам тоже не уйти. Но мне кажется, что корпорация и ведомство – это все-таки разные вещи. Ведомство – это одно учреждение, а корпорация – это союз учреждений.

Людмила Алексеевна, Вы скажите, пожалуйста, как на самом деле?

Л.ВЕРБИЦКАЯ: Правильно. Вы правы абсолютно. А я очень благодарна за вопросы и буду рада, если и все мне будут вопросы задавать. Я всегда буду отвечать.

В.ПУТИН: Так что в этой части, Владимир Вольфович, Вы не точны. Но это не важно. Зато в некоторых других вопросах я с Владимиром Вольфовичем согласен. Это касается многих проблем, которые он затронул. Правда, оборонка наша не сидит только на разработках советского времени. Мы совсем недавно испытали очень мощный, самый мощный в мире заряд в неядерном исполнении. Это разработка последнего времени. Таких много. И в авиации, и в космосе, и в обычных видах вооружения. Хотя в целом тенденция лет пять тому назад была именно такой, здесь Владимир Вольфович абсолютно прав. Также вызывает, конечно, вопрос нахождение миграционной службы в МВД. Мы не хотели делать это резко, я не уверен, что и сейчас это прямо сделаем, но в целом, конечно, эта постановка вопроса правильная.

Но вот по одной из затронутых тем я бы хотел все-таки прокомментировать. Демография, поддержка женщин, которые хотят иметь второго, третьего ребенка. Владимир Вольфович считает, что не нужно эту поддержку направлять в регионы, где и так высокая рождаемость. В целом, мне кажется, мы с Вами на одной из встреч обсуждали эту тему: в советское время была предприняла попытка поддержки семей, которые хотят иметь более одного ребенка. Это было сделано в рамках налогового законодательства. Но, чтобы не распространять эту поддержку на регионы с высокими рейтингами рождаемости, а это прежде всего Средняя Азия у нас была, Кавказ, Закавказье и Кавказ Северный (в Закавказье тоже там не везде), в советское время поступили по-простому, сказали, что будут вводить это по регионам, и начали с Дальнего Востока. Так, по-моему, до конца и не ввели. Но это такой на самом деле завуалированный уход и завуалированный способ решения как раз вопроса по тому сценарию, который Вы предлагаете. Хотя Вы и критикуете коммунистическую партию и все, что было в Советском Союзе, но здесь Вы с ними солидарны.

Но я не могу согласиться ни с Вами, ни с теми, кто тогда это делал, потому что если мы живем в одной стране, то стандарты для граждан Российской Федерации, где бы они ни проживали, должны быть одинаковыми. Мы должны гарантировать всем равные права на территории Российской Федерации вне зависимости от национальности и вероисповедания. Иначе мы не добьемся единства нашей страны, иначе люди разных национальностей и вероисповедания не почувствуют себя единой нацией в широком смысле этого слова.

Но, конечно, есть прагматические вещи. Если в некоторых регионах большая рождаемость, то, конечно, мы должны это учитывать, как мы и постарались это учесть. Мы, по сути, стимулируем рождение сейчас второго ребенка. А там, где высокая рождаемость, там у женщин детородного возраста второй ребенок уже есть. Вот и все.

Когда мы разбогатеем, мы будем стимулировать третьего и четвертого уже в особом режиме. Но, во всяком случае, это все-таки более честный подход, и он универсальный. Так что мы думали тоже об этом. Может быть, то решение, которое было принято и нами, и, собственно говоря, в конечном итоге депутатами Государственной Думы, не является идеальным, но мы думали об этом. И вот когда стимулировали второго ребенка, вернее, выработали вместе с вами программу стимулирования рождения второго ребенка, имели в виду и те обстоятельства, о которых вы упомянули.

По поводу русского языка и соотношения времени обучения русскому языку и национальным языкам в национальных республиках. У меня нет данных, что количество часов на изучение национальных языков превышает количество часов на изучение русского. Как минимум это в равной степени делается. Но, конечно, мы должны исходить из того, что русский язык – это язык межнационального общения. Здесь Вы правы, мы должны уделять этому особое внимание. Но те, кто знаком с тем, что происходит на Северном Кавказе, знают, что такое Дагестан. Там живет большое количество людей разных национальностей, и они, если будут разговаривать на национальных языках, просто не будут понимать друг друга. Там естественным образом русский является языком межнационального общения. И, конечно, мы должны сделать все для того, чтобы повышать качество преподавания русского языка, но не за счет национальных, а просто заинтересовывать преподавателей, детей, семьи заинтересовывать и качественно преподавать. То есть не по пути подавления одного, а за счет улучшения работы по второму направлению, по основному, по языку межнационального общения, по русскому языку. И здесь я, конечно, с Вами согласен.

Наука, конечно, особенно в современном мире, в инновационном мире, в инновационной экономике – это доход, здесь я согласен. Правда, есть такая сфера, как фундаментальная наука, доход от нее неизбежен, он будет, но прямого эффекта, мы, конечно, не видим и не увидим никогда. И нам нужно понять, что мы должны просто вкладывать в фундаментальную науку, если хотим иметь в ближайшее время результаты в отраслевой науке, которая действительно дает видимый, зримый и осязаемый доход. Но в целом спасибо Вам большое за Ваше выступление.

Пожалуйста, Велихов Евгений Павлович.

Е.ВЕЛИХОВ: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович!

Глубокоуважаемые члены Совета!

Мне кажется, что один из основных успехов национальных проектов – это то, что происходит изменение в общественном сознании, и оно фокусируется на эти проекты, а дальше уже очень многие задачи решаются творчески уже самими гражданами и организациями. Вот это, мне кажется, главное. И с этой точки зрения очень важно, чтобы этот фокус был все-таки острый в национальных проектах.

Сегодня все нации и все государства больше всего обеспокоены своей конкурентоспособностью. Совсем недавно, 8 августа, Президент Буш подписал закон, в котором как раз рассматривается конкурентоспособность. И как слабое место американской системы образования, он говорит именно о слабости образования в области математики и науки. У нас это сильное место, поэтому нам важно, конечно, сохранить в нашей системе образования роль математики и науки как основы образования. Но в то же время у нас есть и слабое место. Мне кажется, что очень слабое место наше, естественно, исторически – это обучение предприимчивости. Всегда наша система образования настроена была больше на силовое обучение. А вот именно обучение предприимчивости – специальная система требуется для этого.

В докладе Андрея Александровича [Фурсенко] говорится о формировании базовых компетентностей современного человека, перечисляются: информационная, коммуникативная, самоорганизация, самообразование – это правильно. Но мне кажется, что все-таки более емкое – это именно предприимчивость. У нас есть положительные примеры, есть организации, которые делают. Вот «Достижения молодых»: там вошло пять миллионов школьников через их программы, но все-таки это очень маленькая капля в море. Нам необходимо, чтобы в системе это было сказано четко и понятно. И тогда, если мы сохраним силу нашего базового образования и все-таки эту черту будем развивать, мне кажется, это важная черта, важное, что мы должны внести в национальный проект.

Спасибо.

В.ПУТИН: Благодарю Вас, Евгений Павлович.

Бабурин Сергей Николаевич, пожалуйста.

С.БАБУРИН: Уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемые члены Совета!

Я хочу внести три предложения. Исходя из того, что без определенной оговорки, на мой взгляд, доклад, который сегодня нам представлен, может быть принципиально ошибочным (в целом доклад по системе образования). Потому что, когда мы говорим, что приоритетный национальный проект «Образование» должен быть базой для инновационного развития и перехода к экономике, основанной на знаниях, это половина цели. Мы можем забыть, ради чего. Я убежден, что мы должны переходить к экономике, основанной на знаниях, традициях и национальном духе.

Владимир Владимирович, Вы в своем вступлении очень четко, я считаю, обоснованно сказали, что нам нужна экономика, где есть знания и где есть способность их эффективно применить. А это можно только при учете традиций страны и национально-региональных особенностей страны. И я хочу, не повторяя те примеры, которые звучали уже в выступлениях, привести только один. Сейчас у нас при изменении закона «Об образовании» очень многие высказывают опасение об исчезновении из преподавания основ православной культуры. Я убежден, что основы православной культуры – это позиция не личная, это и партия «Народный союз», которую я представляю, выступает за то, чтобы основы православной культуры были в федеральном компоненте (как и другой предмет – история мировых религий), ибо это обеспечивает единство многонационального народа России.

Но у меня предложение, чтобы сейчас не развивать дискуссию в обществе – ведь уже и Всемирный русский народный собор обратился к Вам с этим вопросом – все же министерству при реализации этого закона при любых изменениях учесть эти достижения, сохранить те традиции, которые были заложены за минувшие 10 лет. Не надо идти далеко в прошлое. Это опыт минувших 10 лет. И вот эти достижения, на мой взгляд, должны быть сохранены.

Второе – федеральные университеты. Блестящая действительно идея, с точки зрения, чтобы у нас помимо общепризнанных лидеров – Московского государственного университета, Санкт-Петербургского государственного университета – были еще территориальные лидеры, выходящие за рамки субъектов Федерации. Но у меня предложение, что помимо территориальных министерство должно внимательно присмотреться к университетам, которые являются федеральными межрегиональными по своим масштабам. Один пример: Российский государственный торгово-экономический университет, ректором которого я был до возвращения в Думу – сегодня это 64 тысячи студентов, это полтора миллиарда оборота, что превосходит территориальные пока университеты, это 70-летний опыт действительно единых стандартов образования не только по Российской Федерации, но и за пределами, по всему прежнему Советскому Союзу. И вот таких вузов всего три–четыре–пять, но их нужно выделить, посмотреть и, может быть, действительно, здесь как-то взять на вооружение их потенциал.

Третье. В очень содержательных докладах, к сожалению, прозвучала страшная, на мой взгляд, мысль. В докладе Дмитрия Анатольевича [Медведева]: государственные средства должны следовать за студентом в тот вуз, который он выберет.

Уважаемый Владимир Владимирович, я думаю, ректоры большинства вузов России меня поддержат, что государственные средства должны следовать за стратегическими направлениями развития нашей страны. Нужно развивать строительство – туда, нужно развивать транспорт – туда, но не за студентом. Я не боюсь, например, за торговые вузы, у нас все пойдут в торговлю, там и сейчас конкурс большой. А кто пойдет в инженеры? Кто пойдет на те специальности, где трудно?

Поэтому, я считаю, нельзя пускать это просто на такую псевдорыночную модель. Нельзя привязывать это только к желанию студента учиться в каком-то вузе. Должен быть государственный интерес, и этот государственный интерес должен быть первичен, переубедить студентов: они должны идти туда, куда нужно обществу, а не только им лично.

И последнее. Продолжая мысль Александра Николаевича Шохина, хотя многие его предложения мне не совсем были понятны, как бывшему ректору. Например, у нас есть государственные и негосударственные вузы. Какой еще третий вид может быть, корпоративный там или еще? Давайте учитывать то законодательство, которое сегодня есть, и не будем здесь изобретать. Но Александр Николаевич, я думаю, меня поддержит: у нас сегодня благотворительность, а именно частные вливания в попечительские советы вузов, не имеет реальной государственной поддержки. Сегодня благотворительность во многом утратила те позиции, которые зарождались в 90-е годы. Вот здесь законодателям нужно пересмотреть эти подходы. И мы должны сделать все, чтобы частные компании были заинтересованы в финансировании существующих вузов, а не в создании каких-то эрзац-своих, лишь бы что-то сделать, но свое.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое, Сергей Николаевич.

Начну свой комментарий с последнего Вашего замечания. Вот закон, где говорится о так называемых эндаументах, это ведь и есть попытка реализовать ту идею, о которой Вы сейчас сказали. Если Вы считаете, что этого недостаточно, то можно как бы, как в таких случаях говорят, «усугубить» и подумать над тем, как это сделать.

Теперь по поводу основ православной культуры. Да, есть обращение Всемирного русского конгресса, но есть и обращение, тоже ко мне, представителей интеллигенции России по поводу того, что наше государство является светским. И у кого-то возникает тревога за то, что мы можем это состояние изменить. У нас в Конституции написано, что церковь отделена от государства. Вы знаете, как я сам отношусь, в том числе к Русской православной церкви. Но если мы все решим, что нужно как-то поступить иначе, то нужно менять Конституцию. Я не считаю, что мы должны сейчас этим заниматься.

А что касается воспитания детей, воспитания в духе ценностей основных мировых религий – и ислама, и христианства, и иудаизма, и вообще всех наших четырех традиционных религий – то я не только не против, я за. Просто нужно найти приемлемую для всего общества форму. Давайте вместе будем думать над этим.

Теперь по поводу инновационной составляющей в вузах. Мы же с вами решили, что будем поддерживать инновационную деятельность с помощью грантов. Вы сказали о трех-четырех вузах. Мы думали над этим, Сергей Николаевич. Вы знаете, побоялись просто обозначить эти вузы с самого начала, раз и навсегда. Потому что сегодня вуз хорошо работает, завтра там что-то изменилось – и об инновационной деятельности вуза уже забыто в деятельности того или иного учреждения. А нам нужно, чтобы это был живой нерв, чтобы мы каждый год могли отслеживать, как работает вуз, работает он в этом направлении или нет. Поэтому и конкурсы проводятся. Сколько у нас выбрано таких вузов?

А.ФУРСЕНКО: Пятьдесят семь.

В.ПУТИН: Пятьдесят семь. И они получают соответствующую поддержку: и моральную, и как бы политическую, и финансовую. Но то, что Вы обратили на это внимание, это очень правильно, я Вам за это благодарен.

Теперь очень важное я бы хотел сказать. Если Вы не оговорились, то должен сказать, что в той части Вашего выступления, которую я сейчас воспроизведу (если Вы не оговорились или, может быть, что-то неточно сказали), у нас с Вами диаметрально противоположные точки зрения. Наши взгляды на то, что Вы сказали, не совпадают совсем. Что я имею в виду? Вы сказали: первичным должен быть государственный интерес. Я считаю, что в нашей стране первичным должен быть интерес конкретного гражданина Российской Федерации. А если государство в чем-то заинтересовано, в развитии каких-то отраслей, науки, производства, обороны, государство обязано сделать так, чтобы человека заинтересовать, финансово заинтересовать, морально заинтересовать, чтобы люди туда пошли, создать условия, чтобы люди туда пошли. А не просто говорить: «Знаете, нам это интересно, идите туда. Не хотите – сейчас палкой будем загонять». Ничего не получится, такая система не работает.

Что касается того, чтобы деньги шли за учащимся. Это как раз обратная сторона той же самой медали. Уже третий раз возвращаюсь к своей встрече с преподавателями не вузов, а в данном случае школ. Вы знаете, рядовые преподаватели из разных регионов страны (у нас видеоконференция была, мы в системе видеоконференции работали, конечно, я видел, что люди немножко нервничают, волнуются, многие впервые принимают участие в таких мероприятиях, у них домашние заготовки есть и так далее, но, когда разговариваются, если удается людей разговорить, они сразу проявляются). И вот эта идея того, что деньги идти должны за учащимися, она поддерживается теми преподавателями и теми руководителями образовательных учреждений, которые успешны. Сильными такая идея поддерживается.

Ведь это что означает? Что если мы говорим о так называемом подушевом финансировании, то учебному заведению выделяются деньги. И в зависимости от того, сколько учащихся он набрал в этом году, он по норме получает. Начали хуже работать, туда не пошли студенты или абитуриенты, значит, ему финансирование сокращается, будет, как шагреневая кожа, все меньше, меньше, меньше, и потом этот вуз будет никому не нужен. Качество нужно давать. Ведь мы с вами говорим о чем? О качестве образования. Наверное, это не единственный инструмент, с помощью которого мы можем добиться качества, и, наверное, он тоже несовершенный, но я бы не считал, что его нужно отбрасывать совсем.

Спасибо Вам большое за Ваше выступление.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Владимир Владимирович, маленькую поправочку, я хотел тоже об этом сказать. Представляете, до сих пор силовой вариант они хотят. Но это не просто так, это не простой депутат, это лидер партии идет на выборы, эту идеологию насилия он будет нести к избирателям. Поэтому надо думать о том, какие у нас политические партии, какой вред могут они принести. То есть советская идеология продолжается в новых партиях, под новыми знаменами, то есть заставить студентов учиться там, где нужно государству. Концлагерь, концлагерь! Советская власть на этом рухнула. Всё.

В.ПУТИН: Спасибо.

Городецкий Владимир Филиппович – Новосибирск, мэр.

В.ГОРОДЕЦКИЙ: Уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемые члены Совета!

Я убежден, что главная ценность всех национальных проектов заключается в том, что впервые сделана попытка так вот системно объединить усилия федерального центра, субъектов Федерации, муниципальных образований на решение вот тех проблем, которые возникали в регионах, в целом в стране не один год, десятки лет. И эта попытка очень удачно реализуется.

Дмитрий Анатольевич [Медведев] был у нас в городе и видел (27-ю поликлинику посещал), когда по национальному проекту поликлиника получила рентгенаппарат, четыре диагностические установки. А что мы сделали, какие преобразования вместе? И притом не подкрасили-побелили – а меняем систему работы.

Но я по-особому оценил бы то, что произошло в образовании в канун 1 сентября. У нас такая практика, как я думаю, в большинстве регионов, когда мы до Дня знаний проводим тематические такие «круглые столы» среди предметников-преподавателей, проводим съезд учителей области, проводим городскую конференцию учителей, проводим районные конференции. И мы четвертый год реализуем программу реформирования системы образования в городе, обсуждаем по вертикали те задачи, которые мы заостряем на текущий год. Вы знаете, каждый год ставим задачи, так было, я ощущал, и говорим вроде бы на одном языке, а пустоту какую-то видишь у преподавателей по поводу восприятия этих целей, по поводу механизмов реализации.

Сегодня обстановка совершенно другая, поверьте, мы с губернатором уже обменивались после, потому что видишь тот огонек, который сегодня в душах людей, преподавателей, когда инновационная их направленность поддержана, видно по всей этой системе. Поэтому, думаю, налицо вот те как бы результаты. Я не хочу сказать, что все идеально. Не так все просто, но тем не менее абсолютно выверены заложенные принципы и так далее.

Вы сказали, Владимир Владимирович, в выступлении своем, что в некоторых регионах реализуются системные изменения в тех отраслях, где национальные проекты. Вот в образовании в нашем регионе это именно и есть. Для того чтобы продолжить это системное преобразование, три чисто таких конкретных как бы предложения. Притом я говорю предложения не от имени, от опыта одного Новосибирска или практики, а от имени гораздо большего числа представителей муниципальных образований – это Ассоциация сибирских и дальневосточных городов, которая объединяет 87 городов и муниципальных образований.

Мы убеждены: для того чтобы придать еще большую эффективность в этом направлении, необходимо включить вот в этот национальный проект «Образование», в мероприятия, проводимые по этой программе, учреждения дошкольного образования и дополнительного образования. Потому что разрывать ту систему неправильно будет, когда мы видим только систему общеобразовательных школ. Поэтому необходимо включить в эти конкурсы на инновационные проекты и эти учреждения, как и второй конкурс для тех воспитателей детских садов, педагогов дошкольного образования, именно такие конкурсы. Поверьте, мы прикидывали, деньги, финансы по поводу той массы, которая сегодня вкладывается, мизерные, но эффект будет, на наш взгляд, просто великолепный, еще больше.

Второй момент. Если уж демография не отдельный национальный проект, но по крайней мере направление выверенное, то глубоко убеждаемся, что сегодня нельзя решить эффективно и это направление в целой системе мер, если не решим вопрос дефицита детских дошкольных учреждений. По Новосибирску на 1 сентября дефицит 11300 мест. По практике предыдущих лет мы каждый год 2500–2800 мест добавляли за счет того, что переводили детские сады из непрофильного использования, ремонтировали их и так далее. Этот ресурс уходит от нас, потому что меньше и меньше становится такого непрофильного. Наступает момент, когда нужно строить новые детские сады. И мы в этом году введем три (на будущий год).

Я помню, Юрий Михайлович [Лужков] как-то говорил, что в Москве не хватает сто детских садов, строят и будут строить. Мы задачу поставили за три года эту проблему решить. Это значит: нужно 28 детских садиков построить за счет, разумеется, средств бюджета, это худо-бедно четыре миллиарда рублей с небольшим. Даже при бюджете такого большого города, как Новосибирск, это, думаю, не совсем верно. Поэтому хотелось бы, чтобы было правильно, если бы было софинансирование из федерального центра, на самых жестких условиях софинансирование. Иждивенцами мы не должны быть на местах, что все нам федеральный центр сделает, по крайней мере это 50 на 50. Но и те регионы, которые включили в бюджеты свои расходы, поддержать эти направления.

И третье – это по системе довузовской подготовки. Вот Дмитрий Анатольевич говорил, что есть опыт там, называли пример физматшколы Новосибирска. ( Обращаясь к А.Фурсенко. ) Думаю, это специфичный такой пример, яркий, но в то же время у нас сложилась, Андрей Александрович, такая система, когда сегодня из 268 школ 149 заключили договоры с вузами на предвузовскую подготовку. 10–11-й классы и преподаватели вузов уже участвуют в системе подготовки ребят-выпускников. Я бы хотел предложить, чтобы Новосибирск обозначили пилотной, может быть, экспериментальной площадкой. Поверьте, ни о каком финансировании речи не идет, не нужно дополнительно, речь идет о методологическом и нормативном закреплении на уровне министерства этого сочетания, этой взаимной довузовской подготовки.

И последнее маленькое такое замечание, просьба к Андрею Александровичу: обратить внимание, мы своим письмом обратились к Вам, внести изменения в тот перечень образовательных учреждений, которые имеют право на классное руководство. Нет там вечерних школ, как и нет такого понятия, как гимназии и лицеи, есть общеобразовательные школы. Мы платим. Но сегодня, поверьте, наши действия по-другому оценивают органы прокуратуры. Но я говорю, как есть на месте, Андрей Александрович, я говорю это, как есть. Мы сегодня получаем представление прокуратуры, что мы неверно поступаем, нецелевое использование средств. Я думаю, эти неточности надо увести, чтобы мы на местах были защищены в своих благих намерениях и делах.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Владимир Филиппович, Новосибирск в целом город крупный, и там проблем много, но в целом хозяйство функционирует вполне ритмично. В общем и целом у Вас неплохая команда, и, в общем, Вы город ведете прилично очень. У нас есть законы, которые мы приняли совсем недавно все вместе, согласовывали, долго спорили о разделении полномочий, ответственности и, соответственно, финансирования. Дошкольные учреждения – это ответственность Вашего уровня власти. Ведь мы начали проект в сфере образования и по другим социальным вопросам для того, чтобы (я многократно об этом говорил, в том числе и сегодня) импульс дать, толчок. Но нельзя делать все из федерального центра. Ну дошкольные учреждения вы сделайте хоть, возьмите на себя. Это вопрос приоритетов развития региона. Вот Юрий Михайлович целую программу там сверстал у себя. Ясно, что он возглавляет богатый регион, там все компании зарегистрированы и налогов платят много, но и город большой –
12 миллионов. Официально только десять, на самом деле, наверное, тринадцать. Но это вопрос приоритетов. Можно в одно направление деньги направить, а можно в другое. Если Вы считаете, что важно, а я тоже считаю, что это крайне важно, мы не решим демографические проблемы, если не решим проблему с дошкольными учреждениями, крайне важно, но и регион у Вас не бедный, и город не самый плохой в стране. Если Вы считаете, что недостаточно, что нужно действительно финансирование из федерального центра, ну давайте подумаем.

Вот Кудрин сидит, он приедет в министерство, я ему скажу: ну-ка покажи мне доходы области, доходы города и как они тратят деньги. И после этого мы решим, стоит Вам помогать или нет, только после этого. Я уверен, что мы посмотрим доходную часть и расходную часть, наверняка там есть, над чем подумать. Но то, что Вы поставили этот вопрос, это абсолютно правильно, мы должны привлекать внимание к решению этой проблемы.

Но на одно обстоятельство я бы все-таки обратил внимание. Вы сказали о дошкольном образовании и о том, что необходимо сверстать проекты, которые бы стимулировали инновационные процессы. Уважаемые коллеги, давайте мы к этому будем относиться очень бережно. Не знаю, вообще нам нужно какое-то особое дошкольное образование. Подготовка к школе, конечно, нужна. Но инновационная деятельность в детских садах... Не будем лишать наших детей детства. Мы в школах людей затюкали уже, да еще сейчас возьмемся за детей дошкольного возраста. Нужно очень аккуратно. Мы с вами технократы, технари в своей области. И что-то нам удается, что-то нет, но в целом мы все здесь собрались довольно активные люди. Но, для того чтобы затрагивать такую тонкую сферу, как дети, особенно в дошкольном возрасте, нужно каждый шаг согласовывать со специалистами.

И это не значит, что не нужно поддерживать дошкольные учреждения. Нужно выработать такую систему. Вот здесь я с Владимиром Филипповичем полностью согласен: соответствующие ведомства, причем и в центре, хотя бы методически, и в регионах, и в муниципалитетах, обязательно должны над этим подумать, разработать систему поддержки уже существующих и строительства новых дошкольных учреждений. Но проекты по инновационной деятельности в дошкольных учреждениях – мне кажется, это очень стремная, извините за моветон, вещь. Мы детей можем так нагрузить, что им будет не до школы. Мы их до школы не доведем, их сразу надо будет в больницу отправлять. Но сама постановка вопроса о поддержке дошкольных учреждений – это абсолютно правильная постановка вопроса.

Что касается предвузовской подготовки, тоже согласен с Владимиром Филипповичем. Но здесь нужно стимулировать, мне кажется, еще и сотрудничество между школами и вузами, просто стимулировать нужно. И тогда предвузовская подготовка в школах будет поставлена соответствующим образом – когда преподаватели (Виктор Антонович [Садовничий] знает, МГУ этим занимается активно) напрямую работают со школами и уже знают заранее: вот этого, этого я возьму.

Спасибо большое.

Зюганов Геннадий Андреевич, пожалуйста.

Г.ЗЮГАНОВ: Владимир Владимирович, хочу поблагодарить Вас и Совет, что ключевые проблемы будущего страны, образования и науки, Вы включили в рассмотрение на очередном заседании. Мне казалось, что после «кругосветки», которую Вы совершили за неделю, эта проблема опять уйдет на задний план. Но, слава богу, собрались и глубоко обсуждаем. Очень важно, что собрались в этом прекрасном университете на героической Белгородской земле. Я сам с Орловщины, Орел и Белгород – города первого салюта.

Хочу привести два факта. Здесь, на этих полях, шло ключевое сражение, и всех мужчин дееспособного возраста собирали на поле брани. Из многих деревень из сотни ушедших вернулся в лучшем случае десяток, и далеко не все на своих ногах. Советской стране в 45-м досталось после войны 19 миллионов детей или без родителей, или с одной матерью. Всем дали учебники бесплатно, горячие завтраки, всех выучили, все получили работу и стали гражданами. Этот опыт у нас уникален, и мы имеем возможность на него опираться.

Спустя 10 лет мы запустили первый спутник. Американцы к нам присылали огромную бригаду, написали доклад в две тысяч страниц, там была глава, которая называлась «Что знает Иван и чего не знает Джонни». Главный вывод, что мы их победили на школьной парте и на студенческой скамье. И после этого удесятерили вложения в эту сферу.

Для справки: тогда наша страна, израненная после войны, вкладывала в эту сферу, в социалку в целом, 22 процента бюджета. В трехлетнем бюджете, который утвержден, господин Кудрин Медведеву выделил три процента, и Медведев бьется над этой проблемой. Но за три процента решить ее невозможно.

Последний опрос: 28 процентов взрослых детей ответили, что Коперника не существует, что Солнце является спутником Земли. Это редкое невежество, которое рождено уже в современной школе. Если послушать господина Фурсенко, можно давать медаль. Я с этим не согласен. Я сам в
17 лет пошел учителем в школу, у нас в семье 10 человек преподавали в школах и вузах, имеют общий стаж почти триста лет, и преподавали только иностранный язык. Мы очень переживали за состояние школы, тем более основа у нас была хорошая.

Сейчас повернулись, пытаемся решить проблему. Но мне кажется, Владимир Владимирович, первая и главная проблема… Вы объявили задачу полного среднего образования – это блестяще. Вот на сегодня ситуация. Один миллион детей, по оценке Общественной палаты, не учится. По оценке правоохранительных органов, мне кажется, это более точная оценка, 1 миллион 900 тысяч. По оценке соответствующего комитета ООН, 2,5 миллиона. Мне кажется, первая и главная задача министра была сегодня доложить, что все дети в сентябре пошли в школу и выполняют Вашу задачу. Руководители регионов могли бы вместе сложить усилия. Не отправив детей в школу, мы тем самым лишаем себя элементарного будущего.

Я хочу поддержать активно: Вы поставили задачу и объявили Год русского языка. Есть предметы, циклы общественные: русский язык, история, обществоведение – и математические циклы, на них всегда базировалась наша школа. К слову сказать, по нашему учебнику Киселева учатся сегодня в Израиле, а наши программы для детского дошкольного воспитания и математические являются основой многих крупных научных центров. Из 100 лучших математиков у Билла Гейтса, которые создали ему капитал и славу, 50 человек – русские, 30 – индусы и китайцы и только 20 – свои. Мы учили индусов в наших лучших вузах, у них склад ума тоже очень творческий, они за прошлый год получили 25 миллиардов долларов дохода на программном продукте. Мы меньше одного миллиарда, хотя могли «золотой лопатой» черпать эти средства, если бы заинтересовали наших лучших, талантливых ребят остаться в стране, а не разъезжаться по другим городам и весям.

По финансированию. У нас сейчас такое море учебников. Мы недавно в комитете (я работаю в Комитете по науке и образованию) рассматривали целый цикл там. История – 50 штук. Там есть учебники, которые ничего общего с учебниками не имеют, это чистая «порнография». О великой Орловско-Курской дуге, об этих сражениях – один абзац. Главный театр сражений был – Северная Африка, Атлантика– где угодно, но только не там, где решалась судьба страны и судьба планеты.

Чтобы переписать, обновить учебники, надо 12 миллиардов. Фурсенко выбросил стандарты образования. Нельзя без стандартов образования. Я учился в одной школе, мне завтра переезжать в другую. Я приезжаю, а там этих предметов нет или уже прошли, и начинается такая чехарда, за этим репетиторы и все остальное.

Для того чтобы обеспечить питание детям – 15 миллиардов. Но очень важно решить с зарплатой. Сейчас с болью говорили о детских садах, Москва энергично сейчас работает, все это видят. Но я хочу поднять еще раз голос в защиту учителя начальных классов. Владимир Владимирович, учитель начальных классов – это призвание. Я читал курс лекций на физмате, литфаке и факультете начальных классов. Это уникальные люди, которые должны знать русский в пределах 7-го класса, математику, литературу, физкультуру, изобразительное искусство. Сейчас там почти одни пенсионеры. Начальная ставка учителя начальных классов – около двух тысяч рублей. Мужика туда никогда не загонишь. Ну и женщины, когда квартплата полторы-две тысячи за «двушку», они не в состоянии преподавать и учить. А учитель начальных классов – это еще и мать вторая. Поэтому в экстренном порядке просил бы Вас дать поручение, потому что без начальной базы мы дальше не сдвинемся.

Единый госэкзамен – это «угадайка», которая превращает учебный процесс в «поле чудес». Уверяю вас, это закончится «страной дураков». Это нельзя навязывать. Надо экспериментировать, пробовать, исследовать и добровольно делать, так же как Болонский процесс. У тех, кто умеет, готов, – получится. Иначе по Болонскому процессу получим лаборантов, и не будет инженеров-специалистов. А по этой угадайке, особенно когда русский, обществоведение и историю начинают, мы просто лишим человека системных знаний и в результате получим начетчиков и кнопочников.

Два слова по Академии наук. Вмешайтесь, просим Вас, застопорилось там все, а наука – это ключевое. У нас в СССР получал самую большую зарплату не генсек, а президент Академии наук. Ставка профессора была
500 рублей, как у депутата Верховного Совета. Сейчас профессор получает в 5–10 раз меньше, а конгрессмен США и профессор получают тоже одинаковую зарплату, как и было в СССР. Когда в свое время стали индустриализацию в 30-е годы проводить, Сталин запросил, какие преимущества имел профессор. Ему принесли список, там 12 наименований было. Он вычеркнул только одно (мы сейчас об инновациях говорим, двигать вперед надо), что профессор мог в выходной день заказать бесплатно тройку с кучером. Сказал: дадим хорошую машину и по низкой цене, собственно говоря.

Сейчас нужно вернуться к этому, потому что обезвоживание вузов, школ, науки классными специалистами – это весьма опасно. А сейчас у страны появилась возможность рвануть вперед. Но без профессоров, без блестящих преподавателей, без внимания к науке и поддержки это невозможно.

Несколько слов по вузам. Весь мир идет к бесплатному образованию. Вы были в Эмиратах. Там, налево если посмотреть, в пустыне отгрохали шикарный университет. Я там был, выступал. Общежитие для студентов великолепное. Напротив квартиры для преподавателей, бесплатно. Все учатся бесплатно, за государственный счет, и великолепная система подготовки. У нас 50 процентов платят, а если это филиалы – 60–70, и преподаватель зависит от того, что там заплатят, и даже двоечнику ставит хорошую оценку. В результате получаем профанацию. Надо ужесточить контроль над частными вузами, лепят дипломы, но нет знаний и специалистов.

Я считаю, что сегодняшнее капитальное рассмотрение позволит нам несколько двинуться вперед.

Ну и хочу Вам сообщить, что Ваше поручение по демографии я лично выполнил. У меня на прошлой неделе родился восьмой внук, семь солдат и одна дивчина, но ни материнского, ни отцовского, ни дедовского капитала я пока от Медведева не получил, ни копейки.

И одна просьба ко всем. Наступил выборный сезон. Мы прошли разные эпохи. Владимир Владимирович, надо избежать грязи. Появились желто-грязные газеты, которые рассылают свои материалы за деньги, в том числе и некоторых, видимо, здесь сидящих. Завалили все местные газеты такой грязью и чушью, которой даже во времена раннего Ельцина не было. Если этот процесс превратится не в соперничество программ и нормальную политику, то мы утонем в этой грязи, и закончится это дракой. Поручите правоохранительным органам расследовать все эти факты. Мы Вам отправили море материалов. Нельзя допускать, чтобы это превратилось в драку, надо, чтобы в этот ответственный период страна вышла окрепшей и стабильной.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо, Геннадий Андреевич. Я обязательно посмотрю на те материалы, которые Вы прислали. И полностью согласен с Вами в том, что мы должны обеспечить нормальный предвыборный процесс, равный для всех и без всякой грязи.

Теперь по существу того, что Вы сказали, пару замечаний. Я не знаю, у меня нет таких данных, сколько процентов тратилось ВВП на образование после Великой Отечественной войны. Вы сказали, 22 процента. Мы все с вами знаем, что в это время готовился и реализовывался проект атомной бомбы. Я что-то сомневаюсь, честно говоря.

Г.ЗЮГАНОВ: На всю социалку.

В.ПУТИН: На социалку, может быть, да.

В целом, конечно, нам нужно сбалансированное финансирование, с тем чтобы система заработала. Мы не можем направить деньги на один сегмент, чтобы заработала вся система. Вы знаете, вчера, когда я был в перинатальном центре в Чувашии, – очевидная вещь какая? Если бы мы вкладывали деньги только в строительство перинатального центра, эффекта бы не было. А что там они сделали? Они создали нормальные, по чувашским масштабам, в общем для России неплохо в целом, нормальные условия в первичном звене, в консультациях женских. Создали затем информационную систему, которую закольцевали на всю республику, и вывели в этот перинатальный центр. Там каждая женщина на учете, и они сразу получают информацию по патологии, по тому, по сему и так далее.

Дальше. Они закупили специальный транспорт с кювезами для новорожденных, чтобы в случае необходимости доставить женщину либо родившегося ребенка в этот перинатальный центр. Это тоже надо было сделать. А они в конце концов оборудовали с нашей помощью, оборудовали этот перинатальный центр.

Когда я разговаривал с ними, в каждом звене чего-то не хватает, но система создана, и она заработала, и результаты там есть. Нужна система в каждом нашем с вами проекте, в каждом деле. Так же в образовании. Если бы только вложили деньги в дороги, а не было бы информационной системы, и все и там бы ничего не работало. Так и здесь.

Но в целом, конечно, Вы правильно сделали, что обратили на это внимание. Конечно, согласен с Вами в том, что ответственные чиновники и в Москве, и в Федерации, и в регионе, и в муниципалитетах, конечно, должны нести ответственность за то, как начался учебный год, все ли дети пришли 1 сентября в школу. Здесь я с Геннадием Андреевичем согласен абсолютно, полностью.

По поводу индусов. Да, я был в Бангалоре, я знакомился с их деятельностью. Хорошая работа, впечатляет. Но вы знаете, с чего они начали? Это же ведь американский проект. Американские инвесторы, с тем чтобы минимизировать свои расходы, посадили на достаточно простую в принципе техническую работу хороших, умных молодых людей в Индии, начали платить им минимальные деньги за эту техническую работу: по набору телефонов, по работе с компьютером, имея в виду разницу во времени, так называемый джет-лег, когда в Америке ночь, индусы там работают. И наоборот: они там поработали, всю базу необходимую создали, день начался в Штатах – они туда сбрасывают информационный блок, который наработали за американскую ночь. И основные акционеры – американцы. Сейчас там меняется ситуация, и акционерный капитал меняется, и так далее. Но для того, чтобы у нас так заработало, нужно, чтобы наша экономика была частью мировой экономики, со всеми ее плюсами, но и минусами. И без этого нам никуда не деться. Поэтому только посмотреть, что в Индии сделали, нам недостаточно, тем более что наши специалисты во многом глубже, имея в виду хорошую математическую школу. Я же многократно встречался с бизнес-сообществом, с теми нашими бизнесменами, которые работают в этой сфере. Они говорят, что берут заказы с международного рынка, и вот там, где нужно решать сложные задачи, обращаются как раз к нам. Именно в силу подготовки хороших наших специалистов. Но, естественно, мы должны создавать условия для развития этой сферы экономики.

Мы Вас поздравляем с тем, что у Вас родился внук, действительно искренне, только было бы странно...

Г.ЗЮГАНОВ: А капитал когда будет?

В.ПУТИН: Да, было бы странно, если бы Вы получили материнский капитал.

Г.ЗЮГАНОВ: Я отдам дочке.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Надо разобраться, почему родили. Все не могут рожать, а у него рожают. С другой стороны подойти.

В.ПУТИН: Алексей Леонидович Кудрин, пожалуйста.

А.КУДРИН: Уважаемые коллеги! Поскольку здесь прозвучало несколько оценок достаточности ресурсов, я хочу привести несколько данных. Прежде всего в прошлом году за счет всех бюджетов – федерального, субъектов и муниципалитетов – на образование потрачено было один триллион 36 миллиардов рублей. Этот расход является главным, приоритетным из всех видов расходов всех уровней власти, и тем самым образование остается главным государственным приоритетом в финансировании за счет государственных средств всех уровней, причем этот приоритет по объему расходов опережает здравоохранение, оборону в полтора и больше раза.

В.ПУТИН: Геннадий Андреевич сказал о том, что в Советском Союзе это было 22 процента, но я хотел это сказать в заключительном слове. Алексей Леонидович меня простит, что я его перебиваю, на самом деле у нас как раз 22–23 процента, у нас больше 20 процентов на все социальные нужды.

А.КУДРИН: Это я назвал цифру прошлого года, в этом году образование, по нашему прогнозу, с учетом даже оценки уже за полугодие получит дополнительно, то есть прирост к прошлому году 225 миллиардов, при этом это составит триллион 260 примерно миллиардов рублей – прирост на 22 процента за один только год. Если эту сумму перевести в доллары по нынешнему текущему курсу, это будет около 50 миллиардов долларов – столько страна потратит государственных финансовых средств, бюджетов на сферу образования в 2007 году. При этом с учетом того, что большая часть образовательных учреждений сосредоточена в субъектах Российской Федерации, 80 процентов этой суммы, это около 985 миллиардов рублей, потратят субъекты Российской Федерации. И основной прирост расходов на образование осуществят субъекты Российской Федерации. При этом федеральная часть составляет чуть меньше 300 миллиардов рублей. Повторяю, почти 80 процентов – это расходы на образование субъектов Российской Федерации.

Причем вот те нацпроекты, которые мы сегодня обсуждаем, которые сегодня стали важным катализатором новых процессов в образовании, прежде всего стимулирование инновационных программ, новых технологий, составляют 53 миллиарда в 2007 году, или 4,2 процента от всего объема финансирования образования. Поэтому, конечно, говоря о национальных проектах, мы должны видеть, что это только катализатор, это толчок развития этих процессов не только в тех учреждениях, которые победили на конкурсе и получили эти средства. Это, по сути, «пилот» для тех школ и вузов, которые также должны будут за счет средств бюджетов соответствующих уровней осуществлять эти процессы.

При этом я еще одну цифру назову. В прошлом году субъекты только Российской Федерации получили в конце прошлого года дополнительно 856 миллиардов рублей – незапланированных 856! То есть успешное развитие субъектов было таковым, что доходы получили существенные и потратили незапланированно во второй половине прошлого года 89 миллиардов рублей из этих допдоходов на цели образования.

Поэтому, когда мы говорим: давайте еще софинансировать какие-то процессы в субъектах, мы должны давать себе отчет, что субъекты имеют устойчивую доходную базу. Я назову только два вида налогов, которые за эти полгода основными являются для субъектов. Налог на прибыль сейчас за семь месяцев у субъектов возрос на 22 процента, а подоходный налог – на 38 процентов. Вот даже взять если Белгородскую область, где мы сегодня находимся, за полгода прирост доходов Белгородской области – 50 процентов к соответствующему периоду прошлого года. Конечно, федеральная власть прежде всего отвечает за те инвестиционные условия и правила игры, которые создает, и они сегодня позволяют устойчиво наращивать доходную базу. Поэтому я эти все цифры привел к тому, что, когда мы говорим, я услышал нотки в выступлении Андрея Александровича [Фурсенко], будем ли мы расширять перечень проектов в рамках нацпроекта и объем софинансирования субъектов. Я вижу, что у субъектов сегодня неплохая доходная база, если говорить о приоритетах, в которых должно быть образование. И наши усилия должны в основном касаться организационной, методологической и методической поддержки субъектов в реализации стандартов образования, требований на базе финансовых возможностей самих субъектов. При этом здесь я хочу также отметить, что неспроста, наверное, здесь губернаторы как раз тех субъектов Федерации, которые, по сути, являются интеллектуальными центрами. Это все университетские крупные регионы, и не только финансовые ресурсы, но и интеллектуальный потенциал достаточно большой.

Но я также хотел бы сейчас спросить (здесь сегодня руководители крупных вузов): считаете ли вы, что научно-технологическая база ваших вузов, даже самых важных, передовых, уже на достаточном уровне, соответствующем сравнительным преимуществам других стран? И мы согласимся, что нет. А вот это наши прямые полномочия, федерального бюджета – помочь нашим федеральным учреждениям обеспечить этот уровень и качество образования.

Поэтому я сегодня за более четкое разграничение полномочий и финансовых условий по выполнению наших прямых задач. При этом я взял материал, который лежит у всех на руках. Здесь такие данные приведены: в 2005 году на 10 тысяч жителей в России получили высшее образование 495 человек, а в США – 445. В США на 10 тысяч жителей меньше специалистов с высшим образованием. А в Германии – 240, то есть меньше, чем в России. В Великобритании – 276, в Японии – 233. То есть в основных инновационных центрах мира количество получающих высшее образование меньше, чем, скажем, в России. Это означает, что наш главный сегодня ресурс – в оптимизации, в повышении эффективности отдачи тех средств, которые мы тратим на образование. И здесь нам, по-видимому, важно не количество сегодня, а качество каждого специалиста, которого выпускаем. И здесь я также просто еще два момента затрону.

Вы сказали о системе заработной платы, о том, что она должна повышаться и за счет оптимизации образовательных учреждений, и за счет повышения самого уровня заработной платы. И здесь я хотел также подчеркнуть, что с 2005 года субъекты полностью имеют право увеличивать заработную плату. И, как правило, многие из присутствующих здесь субъектов уже идут на прирост заработной платы в сфере образования выше, чем, скажем, те темпы, которые даже задает федеральный бюджет. Это и в Москве, и в Петербурге, и в целом ряде регионов. То есть сами субъекты имеют право и идут. И больше того, не остаются на единой тарифной сетке, а создают более стимулирующие системы для поощрения высококвалифицированных специалистов. И эта практика уже пошла, не дожидаясь даже вот этих темпов прироста зарплаты федерального уровня.

Второй вопрос. Владимир Владимирович, Вы задали вопрос о том, можем ли мы ПТУ при заводах и предприятиях финансировать не за счет прибыли, а за счет в основном перевода на себестоимость. Здесь я выскажу следующее.

В.ПУТИН: Это Александр Николаевич [Шохин], по сути, поставил вопрос.

А.КУДРИН: Да. Здесь я выскажу следующее. Я не поддержал бы, но в силу того, что на себестоимость продукции относятся деловые расходы в создании того самого продукта, который ежедневно, ежемесячно, ежеквартально выходит с конвейера каждого предприятия.

В.ПУТИН: А если ежегодно?

А.КУДРИН: Я сейчас поясню. В этом смысле есть и в том числе международные стандарты отчетности, которые не позволяют относить другие расходы на себестоимость. И, кстати сказать, на прибыль относят целый ряд других производственных расходов, например, инвестиции. Если они превышают объемы амортизационных отчислений, то они за счет прибыли. Фонды поощрения материального на заводах тоже за счет прибыли. Прибыль – это неплохой источник. И мы тот же финансовый результат будем иметь, как если бы мы отнесли на себестоимость, если мы выведем эти расходы из налогооблагаемой базы, просто на эту сумму уменьшим налогооблагаемую базу. Это, по сути, тот же финансовый результат, но только он с точки зрения денег, количества денег. Но с точки зрения источника это всегда должна быть прибыль, иначе у нас будет искажение по затратам на производство, по производительности труда, мы не сможем оценить, если мы начнем относить на себестоимость целый ряд расходов, которые непосредственно не участвуют сегодня в процессе. Это те же финансовые ресурсы предприятия, но просто иначе как бы мы это учтем.

Вопрос – готовы ли мы ввести эту льготу, снизить налогооблагаемую прибыль предприятия на сумму расходов, связанных с ПТУ. В данном случае этот вопрос может быть рассмотрен и решен, это в нашем праве есть, но нужно иметь в виду: поскольку прибыль является основным источником бюджета субъектов, то в данном случае надо будет услышать и позицию субъектов Российской Федерации. С каждых 100 рублей, которые потратит предприятие на ПТУ, 24 рубля, по сути, это будет за счет бюджета субъекта. Если субъекты готовы на вот такой вычет из их доходов, я думаю, может, это и поддержано будет, то в принципе мы готовы будем рассмотреть такой вариант такой поддержки.

И то же самое, Шохин задал вопрос о вузах и других учебных заведениях при предприятиях: будем ли мы эти предприятия разрешать финансировать за счет уменьшения налогообложения? Кстати, здесь было предложение как раз примерно так сформулировано, как я в отношении ПТУ говорил: готовы ли мы и другие учебные учреждения (не только ПТУ – там, где рабочих готовят, но и высшие учебные, и другие учебные заведения) и какого рода учебные заведения финансировать за счет прибыли предприятий или уменьшения налогооблагаемой прибыли предприятий? Это вопрос в том числе к минобразованию, которое должно взвесить, будем ли мы так расширять формы и виды образования и источники финансирования за счет такой льготы. Просто это вопрос рациональности, конечно, это опять же может быть рассмотрено, но с участием субъектов, которые получат с каждых 100 рублей расходов предприятий 24 из них – это на суммы этого налога на прибыль, которую мы снимем. Это, по сути, заплатят субъекты Российской Федерации. Вот это мы можем рассмотреть.

В.ПУТИН: Спасибо.

И последнее выступление – Виктор Антонович Садовничий, пожалуйста, МГУ.

В.САДОВНИЧИЙ: Спасибо. Я хотел бы сказать, что на самом деле то, что было сказано вначале, сейчас в образовании другая среда. И это заслуга и людей, работающих в образовании. Когда в начале 90-х была действительно реальная угроза их существованию, они проявились и, в общем, спасли, на мой взгляд. И заслуга политики сейчас Вашей, Владимир Владимирович, потому что Вы поддерживаете приоритеты не в связи с приоритетами данными, а это было и раньше, и это чувствуется.

Но я хотел сказать о нескольких опасностях возможных наших решений. Прежде всего талантливая молодежь. Она составляет основу образования, она маяк, она ведет за собой других. Это планка образования. У нас нет системы вот такой массового поиска и поддержки талантливой молодежи. Я имею в виду, нет строгой системы олимпиадного движения. У нас есть десятки олимпиад. И вот для примера: Московский университет в этом году из семи тысяч принятых на первый курс 3600 принял победителей олимпиад разного уровня.

Но мое предложение состоит в создании системы олимпиад во главе с таким комитетом олимпиадного движения для талантливых людей, чтобы он организовал понятную и прозрачную систему поддержки талантливых людей. Почему это важно? Это важно еще и потому, что победители олимпиад поступают в вузы, и это большой бонус, большое преимущество при поступлении.

И, кстати, это дополнение ЕГЭ, я хочу здесь тоже высказаться. Дело в том, что ЕГЭ – это разовое испытание. И, как всякое разовое испытание, оно несет в себе погрешности. И мы в качестве эксперимента устраивали как бы такие проверки, и, в общем, ЕГЭ сильно различается от места его проведения. Есть погрешности, я боюсь, что они будут накапливаться.

Я предлагаю систему тестирования сделать более ранней, ненавязчиво, но систему тестирования, скажем, с 9-го класса. И тем самым к окончанию 11-го класса школьник будет попадать в определенный банк данных как талантливый, и тем самым результат по ЕГЭ не будет выбиваться как случайный. Вот я бы считал, что система тестирования в школах должна быть.

И еще. Я бы проект дополнил созданием школ-интернатов при ведущих центрах. В свое время было решение ЦК КПСС, и такие школы были созданы. Вот школа при МГУ за 25 лет выпустила 1000 кандидатов наук, 300 докторов и несколько академиков Академии наук. Вот эффективность одной школы. Мы сейчас строим на новой территории с помощью Москвы такую школу-интернат. Я считаю, что это должно быть в проекте, такие школы по поиску талантливых должны быть при ведущих университетах и ведущих центрах.

Второе замечание. Все-таки «бакалавр–магистр», Владимир Владимирович, западная система «бакалавр–магистр» все-таки опирается на 12-летнее школьное образование. И я хорошо знаю, что 12-й класс школы на Западе – это по сути первый курс нашего высшего учебного заведения, слабенького, но высшего учебного заведения. Мы хотим четыре сделать как бы массовым, да еще хотим приравнять его к высшему. А уже магистры – будет где-то 20 процентов бюджета. Понятно, что мы понижаем наш потенциал. Мы можем потерять конкурентоспособность. И потом, мы теряем свое главное преимущество – фундаментальную подготовку.

Мое предложение. Сейчас рассматривается закон во втором чтении о двухуровневой системе. Мне кажется, что некоторыми поправками можно расширить возможность пятилетнего образования. Там есть для оборонных предприятий и так далее некие исключения, изъятия. Я бы расширил и понятие магистра, сделал бы его одно-двухлетним, с тем чтобы количество получающих пятилетнее образование, по фундаментальным наукам, количество таких студентов было больше.

Третье. У нас фактически сейчас потеряна система переквалификации. Мы уже наступили на эти грабли. И мощных центров переквалификации у нас нет. Что имеется, как пример, кое-где, я имею в виду, в других местах? Это мощные центры, с кампусом, с общежитиями, с системой, соответственно, безопасности. И они сосредоточены на основных таких интеллектуальных центрах в ведущих вузах или институтах. Я думаю, что нам бы надо построить или создать такие центры переквалификации при десятке или, может, при этих же инновационных университетах. И мы столкнемся с ситуацией, когда нам надо очень быстро переквалифицировать, переподготавливать специалистов уже в ближайшее время.

И последнее. Все-таки наука и инновации. Конечно, наука должна быть в университетах в значительной части. Уже говорилось здесь, что вообще-то сейчас она не очень уютно себя чувствует. Мне кажется, что вопрос о том, как наука будет перетекать в университеты. Я думаю, этот процесс будет, он заслуживает такой как бы специальной поддержки, потому что там аспиранты. Я говорю о законе об интеграции образования и науки, который тоже готовится, и мне кажется, что в этом законе есть пока риски. Мы можем, наоборот, разорвать, то есть академии и институты будут учить, а вузы будут терять науку. Мне кажется, что в этом законе надо – он еще не совершенен – продумать действительно реальную интеграцию науки и образования.

И научные парки – это последнее, что я хотел сказать. У нас есть прекрасная идея создания крупных четырех научных парков, но вообще-то научные парки первые возникли при университетах. При Московском университете научный парк возник в 92-м году. Там сейчас работает 50 различных фирм, именно они доводят идеи университетские до образца, именно они имеют право продавать и торговать, потому что это акционерные общества закрытого типа, они предназначены для этого. Научные парки при университетах, на мой взгляд, заслуживают также того, чтобы они были поддержаны специальным образом. Они пока как бы сами по себе борются. И я также предлагаю это рассмотреть в качестве поддержки нашей системы образования.

Заключая, хотел сказать, что здесь много говорилось о недостатках, но при всем при том ситуация сейчас лучше. И, конечно, главная опасность – массовость образования высшего и потеря уровней диплома. И вот мне кажется, что все, что говорилось на эту тему, это правильно.

Спасибо.

13 сентября 2007 года, Белгород, Белгородский государственный университет
kremlin.ru - официальный сайт Президента России