Об истории и перспективах отечественной вычислительной техники рассказывает директор Института точной механики и вычислительной техники им. С. А. Лебедева Российской Академии наук, член-корреспондент РАН Геннадий Рябов.

В ПОГОНЕ ЗА АМЕРИКОЙ

-- Геннадий Георгиевич, Институт точной механики, который вы возглавляете, стоял у истоков советской электронной техники. В чем отличие российского и американского путей в развитии этой отрасли?

-- Первая американская машина появилась в 1944 году, наша -- в 1950-м. То есть с самого начала они опередили нас на шесть лет. Наши машины М40 в 1958 году были самыми быстродействующими в Европе. Но американские ЭВМ были быстрее примерно на порядок. (Я сейчас говорю об отечественных машинах оригинальной конструкции, а не о ЕС-овской серии, появившейся в конце шестидесятых годов, после того как было принято решение о копировании.) Но подобное отставание, как показала практика, не носило характер заведомого проигрыша. Благодаря более изощренному программированию, более совершенным математическим методам нам удавалось решать почти те же задачи -- в военной и научной сфере.

-- Именно тогда и родилась знаменитая школа российского программирования и математического моделирования?

-- Я бы не стал ограничиваться моделированием и программированием. Наша сила -- в мощной математической традиции, зародившейся еще в восемнадцатом веке, когда такие великие ученые, как Эйлер и Бернулли, работали в Санкт-Петербургской Академии наук. Именно высочайший уровень российского математического образования лежал в основе развития программирования и прикладной математики. За счет этого мы сумели достигнуть очень многого. Ведь для решения любой вычислительной задачи требуются модель, метод, алгоритм, программа и аппаратура, на которой это все работает. И если взглянуть на эти пять моментов как на единое целое, обычно можно найти более сильные и более слабые звенья. Так вот, нашим сильным звеном всегда была не аппаратура, а математическая база.

-- Вы упомянули, что в конце шестидесятых годов было принято решение копировать американские машины. А был ли такой подход правильным?

-- Когда говорят о копировании американских машин, часто забывают, что у нас решили "клонировать" не только сами машины, но и технологии их изготовления и оценки качества. Дальше всех продвинулась в то время американская корпорация IBM. И с точки зрения развития передовых групповых технологий и методов изготовления печатных плат решение заимствовать их подходы было прогрессивным. Мы опирались на передовой мировой опыт. И с целью апробации передовых технологий, наверное, нужно было копировать и сами машины. Но уже в середине семидесятых была возможность начать делать на том же технологическом уровне свои более оригинальные ЭВМ.
Однако, попав в колею, очень трудно из нее выбраться. Постепенно мы отстали. В идеологическом плане -- по части архитектуры и структуры машин -- привычка копировать чужое превратилась в тормоз. Между тем были запущены мощнейшие экономические процессы, получены огромные заказы, в том числе со стороны государств СЭВ -- Польши, Чехословакии, Венгрии, Болгарии. Но в программировании мы уже не могли использовать свои козыри. Ведь это очень сложный процесс -- адаптировать чужое программное обеспечение. Тем не менее появились заводы, способные выпускать продукцию, применяя современные технологии.

-- Есть мнение, что решением о копировании технологий компании IBM был запрограммирован крах российской электроники. После того как американцы перешли на следующий этап, мы в принципе не могли за ними угнаться, так?

-- Я не думаю, что кризис советской электроники сознательно программировался. Если бы дело обстояло таким образом, корпорация IBM не потеряла бы первую позицию среди мировых компьютерных производителей. Но это произошло, и довольно давно. То, что мы отставали от IBM, понятно. Но ведь параллельно начала развиваться другая ветвь -- микроэлектроника, основанная на увеличении интеграции схем. Были созданы первые микропроцессоры. Это была совсем другая технология.

-- "Параллельное" развитие микроэлектроники, когда у IBM появились конкуренты, прежде всего Apple, исповедовавшие принципиально иной подход, -- пример хрестоматийный. А что мешало нам пойти "другим путем"?

-- Советские машины на порядок отставали не только по быстродействию, но и по интеграции электронных схем. А это обусловило фактическую невозможность сделать ЭВМ определенного класса. Ведь мы, по сути, так и не создали персональные вычислительные машины на отечественном микропроцессоре. Были, конечно, попытки (например, изделие 1840), но серийную линию микропроцессорных машин в СССР так и не освоили. Мы не выдержали противостояния с Западом по объективным причинам: те ресурсы, которые СССР мог вложить в развитие этой отрасли, были несоизмеримы с тем, чем располагали они.

В ЧЕМ НАШИ КОЗЫРИ

-- А есть ли сейчас направления, где мы можем конкурировать с западными предприятиями?

-- Я не очень понимаю, что это значит -- сопоставимы мы с Америкой или нет. Нужно повернуть вопрос иначе: могут ли быть востребованы заказчиками наши вычислительные системы? Мы должны искать конкретные ниши на рынке -- внешнем и внутреннем. Одной из таких областей является создание специализированных систем управления.
Приведу конкретный пример. Наш флот -- гражданский и военно-морской -- стоит перед очень серьезной проблемой. Скоро российские корабли перестанут пускать в международные порты -- так же, как в европейских аэропортах перестали принимать наши самолеты. Современное судно должно быть оснащено очень качественной системой управления, обеспечивающей точность швартовки и движения по сложной траектории. Особенно это важно в затрудненных условиях навигации. Существующие в развитых странах Запада нормы все более ужесточаются. Ситуация здесь такая же, как с самолетами и автомобилями. Все чаще раздаются голоса, что следует исключить использование устаревшей техники -- она служит причиной аварий. Поэтому необходимо разрабатывать современные, интегрированные системы управления.
Сегодня наши локационные и навигационные системы носят "рассредоточенный" характер. Различные элементы -- локаторы и другие устройства -- не сведены в единую систему, действуют как бы сами по себе, а их данные собираются воедино диспетчером фактически вручную. Недавняя авиационная катастрофа в Германии -- столкновение двух самолетов в воздухе -- прямое следствие такой "разрозненности" и несогласованности всех систем управления. И с увеличением транспортных потоков подобные проблемы лишь возрастут. Поэтому, как говорят многие специалисты, одной из основных задач нынешнего века будет управление движением транспортных средств -- автомобилей, кораблей, самолетов. И сейчас требуется свести воедино различные элементы -- локаторы, GPS (спутниковую систему навигации), оптические приборы, точные системы определения, меркаторские прокладки курсов -- и передать их под управление особого вычислительного комплекса, причем так, чтобы это была "нонстопная система".

-- Подобные комплексы аналогичны тем, что применяются в ПРО?

-- Да, это тоже системы реального времени. Текущие данные собираются, обрабатываются, высвечиваются, на их основе вычислительный комплекс моделирует ситуацию и выдает либо автоматический сигнал управления, либо прогноз, позволяющий диспетчеру скорректировать принятые решения. Подобные системы очень востребованы на рынке. И некоторые норвежские и японские фирмы (скажем, "Фуруна") пытаются освоить эту нишу. Мы тоже обладаем большим опытом в этой сфере и можем выйти на гражданский рынок со своими, абсолютно оригинальными, выполненными на современной элементной базе вычислительными комплексами, которые ничуть не уступают зарубежным аналогам.
Я вам рассказал только об одном направлении, но их много. Мы, например, также занимаемся проблемами нефтедобычи и транспортировки нефти и газа по трубопроводам. Создаем электронные карты, позволяющие управлять добычей нефти и ее транспортировкой по сложнейшей системе трубопроводов. Эта задача особенно актуальна для нашей страны с ее огромными пространствами. В Европе таких проблем гораздо меньше: все ограничено по масштабам и очень упорядочено. У нас же нужны интегрированные системы, решающие задачи управления и текущей диагностики грандиозной нефтегазовой "кровеносной системы".

-- По вашему мнению, такие разработки должны быть ориентированы в большей степени на внутренний рынок или на внешний?

-- Прежде всего на внутренний, тем более что он колоссальный, а наши условия -- очень специфические. И разработать свои комплексы здесь гораздо проще, чем заказывать их у иностранцев.

-- А в чем наши козыри на мировом рынке?

-- Отвечу еще одним примером. Не так давно наш представитель был в Мурманске на испытаниях электронных навигационных систем. На корабль поставили два комплекса -- российский и японский, производства компании "Фуруна". Оказалось, что технические характеристики обеих систем примерно одинаковы, причем по ряду показателей (например, чувствительности) наша машина оказалась лучше. По себестоимости же мы выигрываем у японцев десять-пятнадцать процентов.
Эти комплексы построены на базе так называемых нескоммутированных больших интегральных схем. Это логические матрицы, с помощью которых можно создавать очень мощные специализированные вычислительные системы. Подобные "логические кирпичи" для изготовления любых схем производят две знаменитые фирмы -- "Ксайлингс" и "Альтера", а мы и японцы из "Фуруны" на основе этих заготовок создаем свои машины. Но благодаря очень высокой математической подготовке работающих у нас специалистов (главным образом выпускников МФТИ) степень интеграции наших схем выше. Ведь, как известно, голодающий всегда использует свои ресурсы более экономично, чем сытый. А это сразу сказывается и на снижении себестоимости.

ОСНОВА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

-- Вы сказали, что уровень российских разработок во многом определяется качеством нашего образования по фундаментальным дисциплинам. Какова нынешняя ситуация с подготовкой кадров?

-- Как заведующий кафедрой МФТИ я каждый год участвую во вступительных экзаменах и смотрю экзаменационные работы. И могу определенно сказать, что уровень подготовки абитуриентов не понижается. Более того, конкурс в лучшие технические и математические вузы медленно, но растет. Тут, правда, не стоит особенно обольщаться, так как основной причиной такого прогресса является отнюдь не повышение общего уровня образования в школах. Просто родители поняли, что юристы и экономисты, воспитанные в наших вузах, не так котируются в мире, а математики, инженеры и физики, напротив, весьма востребованы.
И очень важно сохранить высокий уровень преподавания фундаментальных дисциплин на первых курсах наших лучших вузов, а потом дать молодым специалистам поле для деятельности -- подключить их к решению актуальных и интересных научных задач. Радует, что кое-какие шаги по развитию системы нашего образования сейчас делаются, хотя часто они оказываются слишком формальными.

-- Вычислительные комплексы -- важный элемент системы национальной безопасности. Многие эксперты предупреждают, что через пять-десять лет нас ожидает серьезный кризис: техника стареет, выходит из строя. А это чревато потерей обороноспособности, различными техногенными катастрофами...

-- Это очень непростой вопрос. И, естественно, какого-то законченного, "панацейского" рецепта я не дам. Вычислительное ядро военных систем управления пора менять. Но возникает вопрос: как и на что?
Чтобы принимать такие решения, нужно честно признать, что в нынешней ситуации разработать полностью оригинальные системы, сопоставимые по уровню с американскими, мы не сможем. А потому следует четко определиться, в каких сферах, с точки зрения технологии и элементной базы, мы должны быть абсолютно независимы, а где нужно интегрироваться в мировую систему и без стеснения опираться на разработки иностранных предприятий. Ведь в обеспечении собственной обороноспособности тоже нужно умело использовать мировой рынок, зная все его плюсы и минусы. Брать все лучшее и при этом отслеживать и прогнозировать поведение ведущих производителей. Поэтому тут требуется согласованная работа очень серьезных экспертов.

-- А кто сейчас у нас может принимать подобные стратегические решения? Ведь иногда складывается ощущение, что все нити управления военной промышленностью полностью утеряны. Раньше существовала Военно-промышленная комиссия (ВПК), вырабатывавшая комплексную стратегию в этой сфере. Решения по оборонным вопросам принимались на уровне Политбюро. Теперь ВПК не существует, нет и единого, прямо связанного с руководством страны центра принятия решений.

-- На уровне отдельных ведомств (Минобороны и Минпромнауки и технологий) остались службы, которые вырабатывают подобные рекомендации. К их деятельности привлекают крупных ученых, экспертов. Конечно, это все равно не то, что было раньше, при ВПК.
Но восстановить старую систему в том виде, в каком она существовала, невозможно. Мы должны честно признать, что проиграли холодную войну, и сделать из этого соответствующие выводы. Нужно отказываться от стереотипов прошлой эпохи. Должна же история нас чему-то учить. Опыт показал, что мы не можем конкурировать с Западом одновременно по всем направлениям. На это у нас не хватит ни сил, ни ресурсов. И совсем не нужно ставить задачу любой ценой создать полностью самостоятельную электронную промышленность. Сейчас даже сами американцы этого не могут. Ведь, даже опасаясь шпионских "закладок", они все равно не отказываются от японских и тайваньских микросхем.

-- Геннадий Георгиевич, мой вопрос был немного о другом. Нужен ли современной военной промышленности России единый центр принятия решений на самом высоком уровне, подобный советской Военно-промышленной комиссии?

-- Да, действительно, тот уровень экспертизы и принятия решений, который был в советском ВПК, утрачен. Систему управления оборонным комплексом надо совершенствовать. Другое дело, что принимавшиеся раньше решения были подкреплены определенным, точно рассчитанным экономическим ресурсом. А в наши дни многие рассуждения о том, что нужно предпринять в оборонном комплексе, являются своего рода хлестаковщиной. Я убежден: следует создать не только центр принятия решений, но и сформировать финансово-экономический механизм, обеспечивающий их реализацию. И конечно, он должен принципиально отличаться от того, что было раньше.

(Впервые опубликовано в журнале "Русский предприниматель")